– Попробуешь, Гена?

Он дружелюбно тянет руку в сторону хозяина. Генка, однако, упрямо набычившись, мотает головой: «Не курю… и не буду».

Грива весело реагирует:

– Молоток, Бобер! Нам больше достанется.

Музыканты курят по очереди, игнорируя Иветту… Девушка жалобно хнычет: «Моя же очередь». Ударник что-то негромко говорит ей на ухо. Девушка, чуть поколебавшись, кивает и сразу получает Мефистофеля. После нескольких затяжек, она подсаживается к Генке.

– Ну, что пристали к Бобрику… Он такой хороший… не понимает пока кайфа… я тебя научу, малыш. Сначала я… теперь ты… немножко, не бойся, чуть-чуть… вот так… снова я… теперь ты… Тебе приятно? Отдыхай.

Она кладет голову разомлевшего Генки себе на грудь, поглаживает его волосы свободной рукой.

– Сейчас у тебя закружится голова… Сладкое такое головокружение.

Грива подходит к парочке, забирает трубку, возвращается к столу. Троица курит по кругу… Иветта что-то шепчет на ухо Генке, гладит его рукой по щеке, потом жадно целует в губы.

– Ох и вмазал бы я Бобру сейчас, – мечтательно басит Пробкин.

– По разочку надо. Для профилактики, – поддержал Дятел.

– Охренели оба. Зима на носу. Где нас еще примут? На Бобра молиться надо, пылинки сдувать, – гасит их агрессивность Жуков.

Грива меняет тон и начинает комментировать поведение Иветты.

– Глянь, Санек! Она его скоро всего оближет. Да и Бобер уже в полной боевой, Козочка. Проверь, выросла морковка? Вино! Травка! Женщина! У Бобра сегодня полный кайф, сексуальная революция!

Генка услышал, отстраняет Иветту, с трудом поднимается, подходит к столу.

– Жуков… Серега!.. Ты скажи… ты мне скажи… тебе я верю. Что вы тут курите? Какой-то странный запах, и в голове туман, цветной такой      туман…

– Завтра, Гена. Завтра поговорим, – серьезно отвечает Жуков.

– Мы уйдем через десять минут, Бобер. Засекай, – произносит Дятел

Генка громко протестует и достает телефон.

– Не успеешь, Бобер, – зловеще предупреждает Дятел.

– Пока биографию расскажешь… мы зе ис тепя котлету сделаем, – поясничает Грива.

Ситуация выходит из-под контроля. В последний момент Жуков опять щелкнул руководящим бичом.

– Харе! Застыли!.. Уходим. Сразу. Спасибо за гостеприимство, Гена. Все на выход. Грива!.. Дятел!.. Ветка, покажи пример.

Иветта хватает куртку, выскакивает на площадку. Гномы молча выходят следом. Жуков подошел к Генке, положил руку на плечо.

– Не переживай, Гена. Завтра в шестнадцать репетиция. Без опозданий.

Спортивной, пружинистой походкой он идет к выходу. Надевая замшевую куртку с множеством карманов, молний, кнопок, слышит громкий оклик:

– Жуков!

– Да, Гена, – мягко отозвался маэстро.

– Скажи мне, Иветта… Давно она курит… это?

– С прошлого года, – охотно пояснил главный гном. – Как видишь, цветущая крошка… Не робей, Гена… Ты мечтаешь об Иветте? Могу прислать девочку.

– Почему ты распоряжаешься? У тебя с ней уже было?

– Не только у меня. В этом Грива прав: ее на всех хватает.

– Врешь! – снова взвился Генка. – Она хорошая, а вы все дерьмо.

Жуков несколько раз сжал пальцы в кулак.

– Кому грубишь, детка… Ладно. Сегодня прощаю… Отдыхай. Проветри, как следует. И молчок. Маму волновать не надо. Ты понял?

Вместо ответа Генка вдруг заплакал. Дрожащим голосом он с трудом произнес: «Про Иветту… я все равно… не поверю».

Жуков засмеялся и вышел. Генка добрался до дивана, улегся, не раздеваясь, и почти сразу заснул тяжелым, глубоким сном.

На следующий день, уйдя без разрешения маэстро с репетиции, Иветта отправилась, куда глаза глядят. Внутри у нее все клокотало, внешний мир она почти не замечала. Дорогу девушка переходила, вовсе не заботясь о подходящем сигнале светофора. К счастью, машин в этот час в их тихом районе бегало мало.