Он стоял так некоторое время, а потом развернулся и пошел прочь ко второй сигме, чтобы вернуть её к энергетическому порту.

Лифт с гудением поднимался вверх, на электронном табло одна цифра сменялась другой.

Не снимавший комбинезон Иво смотрел в одну точку из угла, где прислонился к стенке. В какой-то момент он перевел глаза на рукав, где, словно алый браслет, горел свежий темно-красный след от руки Рея.

Этот цвет.

Этот запах.

–Объект психически нестабилен. Нервная система игнорирует шоковую терапию.

–Если он не придет в себя, всё насмарку.

–Ну же. Двигай его, поддонок. Сдвинь проклятое железо с места.

–Ударь его! Иво!

–В Голиафе он бесполезен. Как еще внушить ему, что нужно делать?

–Лабораторная крыса!

Удар, падение на кафель.

Такие же подростки, как он, в форме Стелы, только старше, начинают рвать своего одноклассника на части, поздно замечая, что пол под ногами покрыт пятнами крови.

Один из них делает пинок ему под рёбра.

–Скажешь что упал, засранец, -медленно, смакуя каждый слог, приказывает он. -Эй! Мне повторить?

–Ааааааааааааааааа! -Раздается на весь этаж внезапный визг, и мальчик на полу хватается за голову руками.

Остальные разбегаются врассыпную.

Сюда идут взрослые, они хватают его и тащат в медпункт, промывают и зашивают порезы и ведут на новый тест.

–Не спи, мерзавец! Почему ты ничего не делаешь, проклятье тебя побери? Прекрати трястись. Это не игра, Иво! Приди уже в себя, прошу по-хорошему. Как он меня достал!

В свежие раны как будто вонзают миллиарды раскаленных игл, воздуха не хватает, и лампы перед глазами гаснут, как и звуки голосов.

–Учебный Голиаф 0010 починке не подлежит.

–Мальчика не спасти. Он пробил ему кабину.

Тело его мучителя извлекают из развороченного головного отсека и кладут на носилки, сразу же закрывая с головой.

Он смотрит на это глазами своего Голиафа, пока они пытаются открыть люки к нему кабину.

–Убийца!

–Теперь вы поняли, что натворили? Он опасен и непредсказуем. Вы не сможете им управлять. В его мозгу твориться то, о чем вы никогда не узнаете. И это в четырнадцать лет!

–Молчать! Это несчастный случай. Главное – система работает. Это наконец-то случилось. Он бесценен.

–Ты молодец, Иво.

-Убийца!

–Ты справился.

…Почему ты плачешь? Этот тип больше никогда не причинит мне вреда. Я хотел сказать… я понял, что должен остаться здесь. Я хочу обратно в Голиафа. Когда я внутри, они боятся меня. Они знают, что я такой же, как они. Почему ты плачешь? Ты так хотела, чтобы я остался с тобой.

В этот момент лифт замер.

Генерал повернулся в кресле с чашкой кофе в руках.

Двери кабинета открыли, и на пороге остановился Табуи-младший.

Атанаки поставил чашку, вышел из-за стола и встал лицом к панорамному окну от пола до потолка за спинкой кресла.

Иво с мертвенно неподвижным лицом проследил за этим.

–Он до сих пор в отключке.

Пилот, любое обращение генерала к которому происходило вот так, не глядя, молчал.

–Тебе было приказано учить его. Так… почему же ты снова делаешь это, чума возьми? -Заорал, хотя Иво и не думал оправдываться, Атанаки, так что все стеклянные предметы задребезжали.

Командующий вышел из за стола страшными шагами, и приблизился к Иво, который не двинулся с места. Преклонные лета не помешали вспышке ярости генерала.

Схватив тщедушного пилота одной рукой за гордо, он прижал его к стене.

–Если он не очнется, я лично вытащу твои потроха и рассую обратно по пробиркам, -пообещал Атанаки с искаженным лицом. -Ты…

В это время в дверь сбоку постучали, и вошла Вирджиния Харвей, которая огляделась по сторонам, не сразу заметив командующего.

–О, генерал, вот и вы! -Улыбнулась она, отдав честь, и перевела взгляд на запрокинутую белую голову.