Дверь за спиной хлопнула, на крыльце появилась матушка с ребёнком на руках, а за ее спиной в глубине дома ревели брат и сестра, лишённые новой сладенькой игрушки. Глаза матушки пылали и, поставив недоумевающего малыша на землю и подтолкнув его к воротам, она повернулась ко мне и плотно сжала губы.

– С тобой, юная леди, я поговорю позже, – наконец обронила она с видом вдовствующей королевы. – А пока развлеки брата и сестру, раз по твоей милости они остались без игрушки!

– По моей милости они могли бы остаться без всего, – буркнула я ей вслед и осталась следить, как малыш медленно и неуверенно идёт к вратам, иногда оглядывается, недоумевая, словно пробудился от тяжёлой дрёмы и ещё не различает, где сон, а где явь.

Едва он шагнул за незримую линию у ворот, как его тут же увидели, подхватили, прижали к себе и унесли прочь. Я с тоской проводила его семью взглядом – скучающие без развлечений близнецы делались отвратительны и невыносимы. И кто знает, насколько теперь они остались без развлечений.

Уже утром соседский дом стоял пустой, соседа с женой и ребёнком и след простыл.

Наш особняк скрипел на все лады, пыль застыла в неподвижном воздухе, а близнецы улыбались во все свои рыбьи зубы, не скрывая болотных огней за нежной личиной.

Но хуже всего – тосты опять подгорели.

Под взглядом командора хотелось исчезнуть.

В рубке было так тихо, что Лидии казалось, словно она слышит гудение реактора на нижней палубе. Стоит закрыть глаза, и всё потонет в этом тяжёлом, едва ощутимом звуке, и даже сама тьма под веками начнёт вибрировать в унисон с привычным, въевшимся в плоть и кровь гулом.

Кто-то начал нервно барабанить по столу, и даже эта россыпь дробных звуков, как родная, вплелась в бесконечный гул. В такие моменты Лидия верила: у нее нет ни мыслей, ни чувств, кроме этой бесконечной, едва ощутимой вибрации в костях.

С шелестом начала открываться раздвижная дверь, но этот звук заглушил взволнованный голос:

– …леги, простите, что задержался!

Мир словно сняли с паузы, и он снова начал заполняться звуками: смешками, скрипом стульев и дыханием. Призрачный гул отошёл на второй план и почти исчез за повседневным шумом.

Джеймс, как всегда всклоченный, забежал в зал и упал на ближайший стул, пытаясь отдышаться. Игнорируя недовольные взгляды, он обезоруживающе улыбнулся:

– Опять протечка в третьем шлюзе, вторая за месяц. Сами понимаете, я должен был лично проконтролировать ремонт…

Лидия прикрыла глаза. Меньше всего она понимала, почему на внеочередную планёрку позвали ее. Она не отвечала ни за безопасность станции, ни за её техническое обеспечение, ни за запасы продовольствия. В официальных документах она значилась как офицер по культуре, но чаще слышала пренебрежительное «архивистка».

Тем более здесь не было многих старших офицеров. И это наводило на размышления. Весьма странные размышления.

Командор, не старый ещё мужчина, но усталый и морщинистый, словно время смяло его лицо, как лист бумаги, кашлянул и тихо заговорил. Все сразу замолкли, чтоб не пропустить ни слова.

– Я очень рад, что вы наконец присоединились к нам, Моррисон. Сегодня, как все могли заметить, мы собрались в несколько непривычном составе. – Лидия уставилась в столешницу, нервно поводя плечами. От резкой вспышки чужого внимания ей стало некомфортно. – Это связано с последними новостями от разведчиков. Ознакомьтесь.

Лидия неохотно подняла взгляд на общий монитор. Раньше, сразу после Погружения, технологии позволяли выводить информацию на индивидуальные виртуальные экраны, но уже спустя несколько лет они были признаны слишком энергозатратными. «Интересно, – рассеянно подумала Лидия, – помнит ли ещё хоть кто-то об их существовании?»