– Не знаю.

Она подбегает по мне и берет за обе руки.

– Ты сама не своя.

Веду плечами. Это странное чувство с момента отъезда нагнетает, давит грозовым облаком, заставляя задыхаться. Не нахожу покоя: ни рядом с близкими, ни с друзьями, ни в увлечениях. Есть только жгучее стремление сорвать с места и куда-то бежать. Бежать, бежать, бежать. Прятаться не от кого, значит, меня ведет к чему-то… кому-то. Я будто спала вечным сном: была заточена в хрустальной, покрытой инеем гробнице, и ждала пробуждения.

Поцелуя принца.

Азамат, это ты?

[…]

Медленно моргаю и отвожу взгляд от мертвецки бледного отражения. Со здоровьем всё в порядке. Ничем не болею, но сердце ноет.

– Ты как?

– Порядок, – выдавливаю улыбку. Синяки под глазами замазала, блестки на шею и грудь нанесла. Румянами скрыла бледноту лица. Оля выносила на обсуждение теорию об энергетическом вампиризме Азамата. По всем признакам подходит. Только мистические существа – вымысел. Братец – ничто иное, как побочный эффект. Вишенка на торте. Сам приезд вытянул из меня все силы. Еще мать огорошила вестью о свадьбе.

Ожидания не оправдались. Меня приняли очень тепло в будущую семью. И всё же я до конца не доверяю ни Рустаму, ни его сыну.

Помещение клуба с высокими потолками встречает нас переливчатыми огнями радуги: фиолетовый сменятся голубым цветом, желтым, розовым. Бит в сто двадцать восемь ударов в минуту поглощает меня, что позволяет целиком отдаться мелодии. Идем с Олей к толпе танцующих людей.

Теряется счет времени. После пары песен мы с подругой отходим к барной стойке перевести дыхание. Давно не разгружала организм от стрессов.

– Безалкогольный напиток закажешь?

– Я буду мимозу*. (Шампанское с апельсиновым соком)

– Эм… Так, а есть у вас меню? – барабанит Оля по стойке. – Может, посоветуете что-нибудь? Коктейль дня.

Пока Оля воркует с барменом, меня невольно перебрасывает воспоминаниями в прошлые выходные. Не с той ноты началось общение с Азаматом. Выставила себя дикаркой невоспитанной. Леди, называется. В принципе, восприятие своего «я» меня устраивает, как и то, с каким пофигизмом отношусь к общественному мнению. Каждый чем-то будет недоволен и посчитает своим долгом ткнуть меня в это носом. Всем лучше знать, как мне распоряжаться своей жизнью.

Только папа не наседает, не потому, что ему некогда думать о моих нуждах. На своих ошибках научился. Вернее – материнских. Она была властной женщиной, ограничивала сына, влезала в его дела, мешала устроить личную жизнь. Держала на коротком поводке, боясь отпустить и остаться в одиночестве.

Я такой судьбы не желаю ни одному ребенку. О своих пока рано думать. Велика доля вероятности, что на примере непутевых матерей меня на пожизненное отворотит от рождения своих детей. Одноклассницы уже строят карты судеб: после завершения учебы в высших учебных заведениях планируют повстречать суженого – того единственного, завести потомство. Продолжить род. Я этого инстинкта, вполне вероятно, лишена. Однако родственники поголовно говорят, не зарекаться, как и не бросаться категорическим: «никогда».

За стойкой сбоку справа посетитель поедает меня противно масляным взглядом. Оценивает. На что я пригодна, как вещь? Всю передергивает. Чем раздражать молчанием, подошел бы сразу и попытал счастье. Ничего бы ему не светило, зато знал бы правду, что это была бы напрасная трата его времени и денежных ресурсов.

О, встает. Перехватил сигнал из космоса?

– Скучаешь?

Отстраняюсь от слишком тесного контакта. Понимаю, музыка громкая, нормально разговаривать трудно. Стараясь не оттолкнуть, а еще лучше, как бы не дать пинка под зад, миролюбиво отказываюсь от предложенной выпивки незнакомцем и салютую уже заказанным шампанским.