Однако все изменила война.

Впрочем, разве было хоть что-то, чего она не коснулась? Кто после подписания мирного договора с Лилистаром мог предполагать, что дела пойдут столь плохо? Премьер-министр Лилистара Френекси утверждал, что их союз стал теперь господствующей военной силой в галактике. Противники же, риги, уступают ему во всех, не только военных, отношениях, а потому война наверняка продлится недолго.

Хватило бы уже одних ужасов войны, размышлял Эрик. Но лишь возможность поражения, самая худшая из всех, заставляла людей задуматься, пусть и тщетно, над некоторыми прошлыми решениями. Хотя бы по поводу мирного договора, пример которого мог бы прийти в голову многим землянам, если бы их о том спросили. Но в то время с мнением своих подданных не считался ни Моль, ни тем более правительство Лилистара. Все были убеждены в том, что и мнения самого Моля тоже никто больше не спрашивал. Многие открыто говорили об этом как в барах, так и у себя дома.

Сразу же после начала сражений с ригами корпорация переключилась с торговли роскошными имитациями мехов на военную продукцию, разделив судьбу всех прочих промышленных предприятий. Невероятно точное воспроизводство системы управления космическими кораблями, «Ленивой Рыжей Собаки», стало естественным продолжением деятельности корпорации. Перемена прошла безболезненно и молниеносно.

Теперь Эрик Свитсент задумчиво стоял перед корзиной с отходами. Он, как в свое время каждый сотрудник корпорации, размышлял о том, можно ли как-то использовать эти второсортные, хотя оттого не менее сложные изделия. Эрик взял одно из них, напоминавшее весом бейсбольный мяч, а размерами – грейпфрут. С экземплярами, забракованными Химмелем, явно сделать уже ничего было нельзя, и он повернулся, чтобы бросить шар в пасть воронки, где тот превратился бы в исходную органическую массу.

– Погоди, – проскрипел Брюс.

Эрик и Джонас посмотрели на него.

– Не кидай, – добавил Химмель.

Его уродливая фигура смущенно переминалась с ноги на ногу, руки били по воздуху, шевеля длинными узловатыми пальцами.

Он, словно идиот, раскрыл рот и пробормотал:

– Я… я больше так не делаю. Один такой экземпляр как сырье стоит четверть цента, а вся эта корзина – около доллара.

– Ну и что? – удивился Джонас. – Все равно их надо…

– Я его покупаю, – пробулькал Химмель, полез в карман брюк за бумажником и смог его извлечь после долгих тяжких усилий.

– Зачем ты его покупаешь? – спросил Джонас.

– У меня все спланировано, – после нескольких мгновений томительной тишины заговорил Химмель. – Я плачу за каждую забракованную «Ленивую Рыжую Собаку» полцента, то есть двойную ее стоимость, благодаря чему фирма получает прибыль. Кто мог бы меня в этом упрекнуть? – Голос его перешел в писк.

– Никто тебя ни в чем не упрекает, – возразил Джонас, внимательно глядя на него. – Мне только интересно, зачем они тебе.

Он обернулся к Эрику, словно спрашивая его мнения.

– Я их использую, – ответил Химмель, угрюмо повернулся и, волоча ноги, направился к двери, находившейся неподалеку. – Они все мои, поскольку я заранее за них заплатил из своей зарплаты, – бросил он через плечо, открыл дверь и встал рядом с ней.

Лицо его потемнело от обиды и глубоко въевшихся следов болезненной тревоги.

По помещению, напоминавшему склад, на колесиках величиной с серебряный доллар ездили небольшие тележки. Их было не менее двадцати, и они ловко объезжали друг друга, не прекращая оживленно двигаться.

Эрик увидел, что на раме каждой тележки стоит «Ленивая Рыжая Собака», по проводам управляющая ее действиями.

Джонас почесал нос, что-то проворчал и спросил: