– Да что ты, что ты, все хорошо, я задумалась. Но, честно признаться, я тороплюсь. Столько дел с этим переездом! Мне необходимо заказать мебель, ведь не могу я жить среди этих средневековых развалин.

– Бедная, как я тебе сочувствую, и тебе приходится делать все самой! Неужели этот сухарь Фрэнк не поможет тебе? Он совершенно не понимает твоего положения.

– Но что Фрэнк? Он возьмется за управление имуществом, поможет с наследством, но я не могу просить о чем-то большем!

– Вчера тебя не смущало упросить его составить тебе компанию в Уэстфорде.

– Уотфорде.

– Послушай меня, тебе надо найти мужчину, иначе ты совсем пропадешь!

– У тебя нет никого на примете? – безрадостно спросила я.

– Я рассталась с Генри. Подойдет? Он барон, – проговорила подруги без тени улыбки.

– Заманчивая кандидатура. Впереди еще длинная жизнь, и не хочется провести ее в одиночестве.

– Да, длинная жизнь… – задумчиво пробормотала Виктория.

– Что-то не так?

Я заметила, как быстро изменилось ее лицо, как будто мрачная мысль или тяжелое воспоминание закралось в голову, совершенно для того не предназначенную.

– Вики, все в порядке?

– Да-да, конечно, как же иначе. Ну что, идем? Меня ждет экипаж, я подброшу тебя, куда тебе необходимо.

Всю дорогу она так выразительно молчала и так тоскливо смотрела в окошко, что мне ничего не оставалось, кроме как спросить:

– Ты уверена, что все в порядке?

Виктория неуверенно кивнула и закусила губу.

Потом еще немного подумала и сказала:

– Ты… Не хотела бы зайти со мной пообедать? Я знаю одно место, где готовят потрясающее мраморное мясо.

Конечно, мне было необходимо уладить множество дел в Лондоне – и именно они, а не шляпка Виктории, были основной целью моего здесь присутствия. Но разве я могла ей отказать?

К мясу она так и не притронулась, зато заказала графин вина, который уже вскоре опустел больше, чем на половину. Я удивленно приподняла бровь: никогда прежде за подругой не замечалась склонность к горячительному, но сегодня она так уверенно доливала себе дорогое бургундское, словно это был лимонад в жаркий день. Когда она в очередной раз потянулась к графину, продолжая болтать о милых женских вещах, едва ли имеющих какой-то смысл, я решительно отставила вино и дала волю своему любопытству.

– Моя дорогая, едва ли ты пригласила меня, чтобы просто напиться в моей компании! А если и так, то должна же быть тому какая-то причина.

Она посмотрела на меня неожиданно серьезным и трезвым взглядом, а потом весело произнесла:

– Ну, разве мне нужна особая причина, чтобы просто посидеть со своей подругой? Единственной, прошу заметить!

– Тогда я угадаю сама: ты расстроена из-за расставания с Генри? Этот подлец бросил тебя и не оставил ни пенса?

Виктория захохотала, будто я сказала что-то невыразимо смешное или глупое, и лишь потом проговорила сквозь смех:

– Моя милая Августа, представь себе, на сей раз это я дала ему отставку! О, не делай такое лицо, я имела на это полное право: он мне надоел.

– Хорошо. Пусть так. А ты уже решила, что дальше? Есть планы на будущее? – задала я возможно немного нескромный, однако вполне логичный вопрос. И с удивлением наблюдала, какую череду перемен в очередной раз переживает лицо Виктории: из беззаботного его выражение стало на мгновение мрачным и отрешенным, чтобы затем снова озариться наигранной улыбкой. Она ловко разлила остатки вина по нашим бокалом и высоко подняла свой.

– Позволь мне сказать тост: за свободу! И пусть каждая из нас сама выбирает свой путь, – и, сделав паузу, добавила: – Я-то свой уже выбрала…

– Даже не буду пытаться понять, что ты сейчас имеешь в виду, – уверенно заявила я.