Например, однажды, мы с мамой неделю жили в отеле, когда наш дом избавляли от плесени. И там, в холе отеля я познакомился с девушкой. Мы разговорились. Мне было шестнадцать, ей, наверное также, хотя выглядела она старше. Длинная шея. Неестественно черные волосы до плеч. Голубые глаза, спрятанные за очками в красивой, золотой оправе. Я спросил, есть ли у нее мечта. «Мечтаю набить татуировку на руке, с каким-нибудь победным символом» ответила она. Я не скрыл своего разочарования и сказал, что это дурацкая мечта, и что любой дурак может набить себе татуировку, дополнив свою речь фразой – С тем же успехом, ты бы могла мечтать купить себе новое платье или что-то типа того. И вообще, если так хочется, то набей уже, и придумай мечту поинтереснее. Она ничего не ответила, просто ушла в свой номер. Через несколько дней я узнал, что у нее рак. Потом, я потревожил многих людей, что-бы найти её и извиниться. А, когда дошло до дела, она моих извинений не приняла. Не помню, что именно сказала та девушка, но после её слов, я сильно разозлился на себя, а, если точнее, был в ярости. Разбил все стеклянные полки в номере и выкинул из окна всю свою одежду, в том числе и ту, что была на мне. Когда мама вернулась номер, я валялся на полу и плакал. А Второй смотрел на всё это, сидя на окне, и с умным видом, говорил, что после такого, из отеля я поеду прямиком в больницу, а не домой. Так и получилось.

Уже в двух шагах от выхода из парка, я поскользнулся и упал. Трое парней, проходивших мимо, помогли мне встать. После, двое прижали меня к кирпичной ограде, а третий достал нож и отрезал несколько перьев. Они немного посмеялись и ушли.

Я перешёл дорогу, свернул за полу разорившийся торговый центр и, наконец, добрался до бара. Весь смысл в этом – я шёл в бар. Тут, поблизости, больше и нет ничего интересного. Пять жилых домов, а за ними целых два района, состоящих из одних только фабрик и заводов. Всё, что есть в этом городе, он делает сам…

Но вернёмся к бару. Это маленькое двухэтажное здание. Неприметные, серые стены. Ставни на окнах. Даже таблички нет, вместо неё наклейка на двери «НЕНОРБАР». Не сложно догадаться, что тут проводят время только такие, как я.

Я сел за свой любимый столик под номером десять, на против маленькой сцены. Вот вот придет группа, сыграет, что-нибудь новенькое. Над барной стойкой висит телевизор, показывает новости. С каких пор здесь смотрят новости? Высокая, широкоплечая женщина, в строгом синем костюме, нахмурив густые брови, говорит твердым, внушающим доверие голосом: «– … Полиция уже начала расследование. Если вы владеете какой-нибудь информацией, немедленно сообщите по телефону, что вы видите на экране»

Народ в баре повернул головы в мою сторону, задержали взгляд на секунду и вернулись к своим делам.

Ко мне подошел бармен, по имени Марк. Я сказал: – Мне пиво.

– Я знаю. – Он придвинул стул и сел рядом со мной.

– Почему все на меня так посмотрели?

– Вчера ночью, в центре, человек десять видели крылатого. Летящего. Я хотел спросить…

– Они думают, это я? Ты тоже? Бред, ведь.

– Ага… Я по поводу нашего недавнего разговора.

– Я, вроде бы жирно намекнул, что не буду принимать участия. Тебе то зачем это надо? Не отвечай.

Марк, будто не слыша моих слов, провел рукой по воздуху, указывая на посетителей и спросил: – Видишь их?

– Да, вижу.

– Знаешь, кто они?

– Люди. Если я ничего не путаю.

– Они войны. – Сказал Марк.

Я покосился на бармена и моего лучше друга, по совместительству. Он, пытаясь предотвратить мой смех, продолжает говорить: – Самые настоящие войны… – Теперь мы оба смотрим на полу-дремлющих, завсегдатаев бара. – То, что ты наблюдаешь сейчас это временное состояние. Их нужно подтолкнуть, понимаешь? Всего один толчок … Ты бы видел нас неделю назад…