– И что? – Колян не до конца понимал своего друга.

– Ты что, хочешь на этих уроках внезапно повзрослеть?

– Ну конечно! Мы заходим в класс, съедаем по леденцу – и Кошкалда падает в обморок. То же самое и на физике – Вельветыч сразу забудет, как там у него маятники качаются. Нам всем автоматом ставят тройки!

– Не думаю, – Колька отрицательно покачал головой. – Кошкалда – она вообще вряд ли когда в обморок падала; скорее, она попросит нас ее этими леденцами угостить. А Вельветыч – старый алкоголик, скорее всего он просто ничего не поймет и попросит нас, как посторонних, выйти из класса.

– Тогда как же?

– Я вот что думаю, – рассудительный Колян опять закурил. Надо сказать, что в нынешней ситуации ребята абсолютно позабыли о существовании родителей и курили вовсю.

– Пару леденцов я съем завтра вечером, когда отчиму надо будет снова идти в милицию насчет нашей краденой машины. Он все равно ничего добиться на сможет, так что лучше уж я сам схожу. Поговорю со следователем по-свойски – авось, дело-то с мертвой точки и сдвинется. Иначе не видать нам тачки, как своих ушей.

– А как же отчим? – спросил Кирилл. – Он-то ведь тоже одновременно с тобой в милицию соберется!

– Не соберется, – загадочно ответил Колян и встал. – А тебе, Кирилл, советую: сходи к нашей классной, представься там хоть дядей двоюродным, хоть тетей и поговори с ней – она зуб на тебя имеет. Да и на меня, впрочем, тоже. Ну, да не обо мне речь. – Он кивнул в сторону Аньки, беззвучно сидевшей в сторонке. – С ней-то как быть?

– Давай дадим ей несколько штук – и все, – Кирилл не мог скрыть возникшей неприязни к сестре. – Пусть делает с ними, что хочет, хоть все сразу съест!

– Нет, все сразу не надо, – Колька прошелся по комнате и принял простое решение. – Короче, все будем делать вместе! А сейчас, – он подошел к столу и взял два лежащих там леденца. – Сейчас пора назад.

С этими словами Колян вновь выпроводил так и не проронившую ни слова Анну из комнаты, после чего подошел к другу и дал ему одну конфету:

– Давай, борода, жуй!

Сам он тоже положил в рот зеленый леденец и сел в кресло, закрыв глаза. На этот раз действие леденцов наступило тотчас же. Колян как будто провалился в необозримую глубину тоннеля, перед глазами мелькали радужные круги, а в голове звучал целый оркестр.

Он явственно различал голоса отдельных инструментов, которые смешивались со звуками человеческой речи. Сейчас это состояние его уже не пугало, было даже как-то особенно приятно сознавать, что вот-вот все закончится, и он, Колян, вновь станет обычным пацаном-семиклассником.

На секунду Колька приоткрыл глаза и увидел Кирилла – тот уже почти целиком растворился в воздухе, оставив после себя лишь мерцающий силуэт. Экспериментатор взглянул на свои колени и не увидел их – сквозь его ноги была видна велюровая обивка кресла. «Прямо человек-невидимка!» – подумал он и вновь отдался гамме необычных ощущений.

В одно мгновение ему в глаза ударил яркий свет, причинивший боль, но тут же погас – и мальчишка ощутил ужасающую тишину. «Все! – подумал он. – Готово дело, можно открывать глаза!»

И действительно: напротив него на тахте лежал Кирилл – Кирилл прежний, без щетины и устрашающего выражения лица. Колян провел языком по зубам и обнаружил, что металл исчез.

Он тихонько встал с кресла и потряс товарища за плечо:

– Кирилл, дружище, вставай – все кончилось!

Кирилл открыл глаза и произнес:

– Как я выгляжу, Колян?

– Как и час назад, – Колька бегал по комнате, разгоняя руками папиросный дым. – У тебя скоро предки вернутся?

– Не знаю – должны вроде уже сейчас, – Кирилл поднялся, как свежевыструганный Буратино, – так медлительны и нескладны были его движения.