Путь был не близкий, а учитывая тот факт, что наш состав не был в расписании РЖД, то мы подолгу останавливались непонятно где, что очень утомляло и удлиняло поездку.

Точно уж не помню, но на пятый или шестой день пути поезд прибыл к месту назначения. Мы быстро выгрузились, перегрузили вещи в машины и колонной двинулись дальше. Через час-полтора пути мы выгрузились, разместились в большом ангаре и ждали дальнейших указаний.

За окном моросил легкий весенний дождик, я сидел за третьей партой возле окна, занавешенного изрядно потускневшей занавеской, периодически бросая взгляд на одноклассницу. Она сидела за второй партой в соседнем ряду и о чем-то перешептывалась с подругой. Ее звали Анна, у нее были густые темные волосы, заплетенные в косу, большие карие глаза и очаровательная улыбка. Моя первая любовь, о которой она сама еще не знала, но знал практически весь класс. Я уже долгое время планировал к ней подойди. Но как подвести разговор именно к тому, что она мне нравится? На тот момент этот вопрос для меня оставался без ответа. Крайняя попытка закончилась тем, что вместо нужных слов я в итоге взял у нее простой карандаш, который мне и не нужен был вовсе.

Однако сегодня был особенный день, я был настроен решительно и был уверен в том, что именно сегодня я ей во всем признаюсь. Ощущение того, что ты набрался смелости наконец-то во всем признаться, добавляет внутренних сил и в такой момент ты абсолютно уверен в том, что получишь положительный ответ. Теория, к сожалению чаще ошибочная, чем наоборот.

Все было продумано. У нас оставался еще один урок, на котором я собирался сесть вместе с ней за одну парту и начать разговор, передавая ей поочередно записки с признаниями. В тот момент я думал, что план был просто идеальным.

Но на перемене Анна, пожаловавшись на головную боль, отпросилась у учителя. Пришлось срочно импровизировать. Настрой у меня был запредельным. Сегодня или никогда. С такими мыслями я ничего лучше не придумал, как сбежать с урока и проводить одноклассницу до дома.

Чтобы вы понимали, я был своего рода ботаником. Большой белый дипломат, всегда в рубашке и всегда подготовленный к урокам. Сбежать с урока это для меня было чем-то невообразимым. За исключением тех случаев, когда с урока сбегал весь класс, тут уж я от коллектива не отрывался.

Но делать было нечего, с пятого урока я ушел и под легкий весенний дождь с белым дипломатом (будь он неладен) догнал Анну и попросился ее проводить. Мы не спеша пошли в направлении ее дома. К слову, она совсем не выглядела человеком, у которого болит голова. Наверно не готова была к уроку и потому решила схитрить. Я пытался гнать эти мысли из моей головы, чтобы сосредоточиться на главном.

Всю дорогу я говорил об уроках, спрашивал как у нее самочувствие, какие планы на лето, но никак не решался завести нужный разговор. Лишь у самого дома я все-таки собрался духом и промямлил.

– Ты мне нравишься и очень давно, и если я нравлюсь тебе, может, мы попробуем…

В голове я понимал, что после слова «попробуем» я должен был сказать еще что-то и логически закончить предложение. Однако сказано было это все на одном дыхании, сердце бешено колотилось. Я отчетливо слышал его биение в своей голове. В какой-то момент я даже не понимал, что именно я сказал. Но дело было сделано и слов назад не заберёшь.

Она, едва заметно бросила взгляд на дипломат (будь он неладен!), а потом на меня, на какую-то долю секунды на ее губах появилась легкая улыбка презрения. В обычной ситуации я, возможно, этого бы и не заметил, но в данный конкретный момент все было как на замедленном повторе. Я замечал каждое ее движение, каждую эмоцию, и чем больше я на нее смотрел, тем яснее понимал, что это провал.