– Они возят, но не всегда это получается. Я скоро получу права и смогу сама ездить, – оправдываюсь я, но сильно ссориться не хочу – в конце концов, у него полная власть над моей работой. Захочет – повезет меня, не захочет – не повезет. Я переживаю каждый раз, каждый день… И это стоит мне таких нервов, что лучше помалкивать, чем спорить.
Выступать в ансамбле все-таки весело! Это бесподобный драйв! У нас бывает несколько шоу за вечер, это хоть и напряжено и стрессово, но все равно очень здорово. Мы не всегда успеваем переодеться в обычную одежду и садимся в машины прямо в костюмах, поражая других водителей. Потом мы влетаем в нужное место, на ходу крепим на себя нужные аксессуары и танцуем прямо с порога!
С таким расписанием я похудела, и сейчас вешу 47 килограмм. А что, мне кажется, мне идет такая худоба. Мы много работаем, а когда нужно кушать, я не всегда расслабляюсь и ем, потому что часто думаю о Линде. С того конкурса в феврале отношения между нами натянутые. Я чувствую, что раздражаю Линду всем – своим танцем, своей внешностью, даже своей молодостью… Я стараюсь быть тише воды и ниже травы, но с ней все равно трудно.
Она очень нелогично составляет расписание выступлений. Если я живу в Голливуде, она обязательно поставит меня в шоу в Orange County (50 км от Голливуда), а другую танцовщицу, которая живет в Orange County отправляет на шоу в Беверли-Хиллз (20 минут от Голливуда). Сколько ее ни проси, она всегда сделает ровно противоположное от удобного и логичного. Я всегда в стрессе от ожидания того, в какой точке я буду выступать и кто будет со мной, если Илан не сможет меня подвезти.
Выступления с Линдой намного труднее. Во-первых, она всегда опаздывает. Мы приезжаем за пол часа до выступления, чтобы обсудить предстоящее шоу. Линда всегда влетает за 5 минут до начала.
Линда всегда приходит не готовая. То она ненакрашена, то ее волосы влажные после душа… Мы ждем ее, помогаем ей. А она только критикует всех. «У меня сегодня нет помады, все сотрите ваши губы.»
Если ей удается не испортить кому-то настроение перед выходом на сцену, это считается воистину прекрасным вечером. Обычно она может сказать, что кто-то плохо накрашен, кто-то поправился, а кто-то ужасно выглядит в этом костюме… Это трудно передать, но артисту, который сейчас должен выйти на сцену, такие «комплименты» совсем не помогают.
Каждый раз, когда я выступаю в составе с Линдой, я балансирую и ищу ту грань, чтобы быть профессиональной с одной стороны, но не слишком выделяться, с другой… Если во время выступления зритель смотрит не на нее, а на кого-то из ансамбля, это конец! Она сразу начинает обвинять всех в том, что мы ужасно танцуем и зритель, вместо того, чтобы любоваться ей или общей картинкой, смотрел только на одну из нас! То, что одна из нас может быть в особом ударе, она отрицает. Поэтому мы должны стараться быть на высоте, чтобы потом не схлопотать от Линды за то, что поленились… Но не так хороши, чтобы на нас смотрели с большим восхищением, чем на нее.
После выступления она просто уходит, никогда не помогая нам складывать костюмы. Перед уходом обычно бросает еще одну гадость, мол, неплохо все справились, но до нее нам, конечно, еще как до Луны автостопом…
Ничего не поделаешь. Линда оформила мои документы. Если не работать на нее, то надо возвращаться в Израиль. А я пока хочу быть здесь. Я потерплю еще чуть-чуть. Возможно, параллельно я начну искать что-то другое: может новый коллектив, а может какой-то интересный и творческий проект…
10 июня 2010
За четыре года до рождения Элль