Вики засмеялась, а Машка чертыхнулась и снова посмотрела на соседний столик. Но, очевидно, снова безуспешно, потому что ее милое личико стало расстроенным.

– Слушай, если тебе не надо, то ты хотя бы мне не мешай. Ладно?

– Как это тебе не мешать? – удивилась Вики. – В чем? У тебя же есть мужчина.

– Да, есть. И что? Я ему никаких обещаний не давала. И в жизни нужно всегда стремиться к лучшему. А это…, – она томно вздохнула и снова посмотрела на соседний столик, – это лучшее, что может быть.

Оставшуюся часть обеда они провели молча. Маша была занята привлечением внимания своего Аполлона, а Вики отдыхала от ее излишнего внимания.

После работы они решили зайти в ближайший магазин. В одном из отделов Маша выбрала очень красивый яркий шейный платок и купила его.

– Тебе понравился? – спросила Маша.

– Да, очень красивый, – тут же ответила Вики. Ей действительно он очень понравился. Хотя она знала, что себе такой никогда бы не купила: слишком роскошный и красивый. Ей бы что-нибудь серенькое, черненькое, без излишеств, чтобы никто и не заметил вовсе. Самой лучшей одеждой для себя Вики считала плащ-невидимку. Но его, к сожалению, нигде не продавали.

– Это тебе, – протянув только что купленный платок, сказала Маша.

Она широко улыбалась и будто светилась изнутри, а Виктория стояла молча, непонимающе смотря на нее вытаращенными глазами.

– Ну же, бери, – добавив нотки недовольства, снова предложила Маша.

– Я не могу, – сконфузилась Вики, немного даже попятившись от подруги.

– Можешь, – с твердостью в голосе тут же ответила Маша, схватила руку Вики и повесила на нее пакет. – Он твой.

– Спасибо, – тихо-тихо отозвалась та.

– Ну же, – подтолкнула ее Маша к зеркалу. – Примерь. Я старалась, чтобы тебе подошел, но хочу все же удостовериться.

Подождав секунд десять и поняв, ждать каких-либо действий бесполезно, Маша взяла пакет обратно, достала платок и повязала на шею Виктории.

– Так лучше, – сказала тут же она, немного отойдя и смотря на отражение в зеркале. – Тебе нравится?

– Да.

Маша покачала недовольно головой: «Слушай, когда людям нравится, то они улыбаются обычно, а не смотрят испуганными глазами так, будто впереди их ждет расстрел».

Маша выбрала правильное слово. Именно расстрел. Этот платок приковывал взгляды, а Вики это вовсе не нужно было.

– Маша, – выдохнула Вики. – Понимаешь… Понимаешь… – она развязала платок и стала мять его в руках. – Он очень красивый. Очень– очень. Но… но, – мялась Вики, не зная, как сказать так, чтобы не обидеть подругу. – И мне он очень нравится. Но… но… Посмотри на меня и на него. Неужели ты не видишь разницы?

– Да, я вижу разницу. Он яркий, а ты – серая.

– Вот, – обрадовалась Вики. – Видишь. Я – серая. И….и мне нравится быть серой. Я не хочу, чтобы на меня все смотрели. А, если я повяжу его, то все будут на меня смотреть.

– И что в этом плохого?

– В этом нет ничего плохого. Просто мне это не нужно. Понимаешь?

– Не очень.

– Мне нравится смотреть на такие вещи, но сама я их носить не могу. Поэтому, пожалуйста, оставь его у себя. Тебе он очень идет, – голос Вики был очень жалостливым.

– Нет, – заявила Маша без всякого сочувствия. – Если тебе нравится смотреть на такие вещи, то повесь его дома и смотри. Хорошо? Начнем с дома, – озарилась новой идеей Машка. – Точно. Мы будем потихоньку менять твое окружение. На работе у тебя будут цветы, и дома что-то должно быть. Ты права. Молодец.

Вики тяжело вздохнула.

– А ты думала, что просто будет? – засмеялась Маша.

Ее смех не был злым, но Вики чувствовала, что ее тянут на тропу, по которой она идти не хочет. Ей казалось, что кто-то держит ее за горло, и с каждой новой Машиной выдумкой дышать становится все сложнее.