Оттолкнув недоеденные хлопья, Хизер встала и направилась к выходу во двор.

– Ты куда? – окликнула её мама.

Единственным ответом ей стал стук захлопнувшейся за Хизер двери.

– Хм. Ну, ладно. Надеюсь, ей будет там хорошо. – Мама подошла к окну возле раковины и молча смотрела, как Хизер идёт по лужайке в сторону изгороди, туда, откуда слышался звук газонокосилки.

– Бедный мистер Симмонс. Думаю, она намерена выяснить, что он собой представляет.

Мама подошла ко мне и остановилась.

– У меня много дел, Молли. Когда доешь, выйди, пожалуйста, на улицу и присмотри за Хизер. Не хочу, чтобы она потерялась.

– Можно я лучше побуду с тобой и помогу по хозяйству?

Мама потрепала меня по плечу.

– Лучшее, что ты можешь для меня сделать, – это присмотреть за Хизер.

И она вышла из комнаты раньше, чем я успела что-то ответить. Я угрюмо доела завтрак и вышла на улицу в поисках Майкла и Хизер. Когда я дошла до кладбища, мистер Симмонс уже докосил и теперь вручную срезал остатки травы вокруг надгробий, а Майкл сгребал её в кучу около тачки. Хизер сидела на упавшей плите и неловко плела венок из ромашек. Я нерешительно остановилась у ворот. Заметив это, Хизер хмыкнула:

– Молли боится сюда заходить. Она боится, что на неё нападут.

Мистер Симмонс поднял голову и улыбнулся мне:

– Доброе утро, Молли. Присоединяйся.

Глубоко вдохнув, я направилась в его сторону. Как обычно, я двигалась очень осторожно, чтобы случайно не наступить на чью-то могилу, но теперь, когда траву аккуратно подстригли, делать это было гораздо проще. По правде говоря, тут вообще было сегодня гораздо менее страшно, чем накануне.

– Мистер Симмонс говорит, что это настоящее древнее кладбище, – принялся рассказывать Майкл. – Церковь построили в 1825 году, так что некоторым могилам уже 160 лет! Представляешь себе? Это ещё до Гражданской войны, выходит! Но после 1950 года тут никого уже не хоронили. Я правильно говорю? – И Майкл обернулся к мистеру Симмонсу.

Старик кивнул.

– Место на кладбище кончилось, вот как. Старина миссис Перкинс последняя поместилась. – Он указал на розовое надгробие с полированной поверхностью. – Вот она тут. Учила меня в первом классе. – Мистер Симмонс хмыкнул и покачал головой. – И больше она уже никому не выдаст табель с оценками, во дела!

Майкл рассмеялся, но мне стало грустно от мысли про миссис Перкинс.

«Кэролайн, – прочла я надпись на камне, – покинувшая нас возлюбленная жена Джона Альберта Перкинса. Нам всегда будет не хватать её».

– А вот тут, – продолжал мистер Симмонс, – похоронены мои родители. – Он обнял руками две могильные плиты. – Я принёс цветы им и младшей сестрёнке.

Я посмотрела на каменные чаши с полевыми цветами, украшавшие три соседние могилы.

– Очень красивые, – похвалила я, думая о том, грустно ли мистеру Симмонсу. – Наверное, это ужасно, когда умирают дети.

– С лекарствами тогда проблема была, сами знаете, – вздохнул смотритель. – Корь, ветрянка, коклюш, скарлатина – всё это губило детей пачками.

Майкл удовлетворённо кивнул, радуясь, что мистер Симмонс подтвердил его собственную теорию. И тут вмешалась Хизер.

– А ещё от пожаров, – сказала она. – Много людей погибли в пожарах. Разве не так?

Мистер Симмонс, казалось, несколько растерялся.

– Ну, да, – подтвердил он.

– Моя мама погибла в пожаре. – Хизер бросила одуванчик на детскую могилу, развернулась и пошла прочь.

Мистер Симмонс проводил её взглядом и вопросительно обернулся к нам:

– Разве она не ваша сестра?

– Нет, её отец женился на нашей маме. – Майкл босым пальцем ноги скинул одуванчик с могилы младенца. – Так что она нам не родная, а сводная.