Мысли роились в его голове, менялись, перерождались, исчезали и возникали вновь, принося с собой лишь новые вопросы. Вопросы, вопросы и ещё раз вопросы. И почти никаких ответов. Мицан не был настоящим бандитом. Да и убийцей тоже. У него не было такого опыта. Не было знаний. И он плохо понимал, как ему быть.

Приподнявшись на лежаке, он посмотрел на своих парней, сидевших за столом. Они так боялись потревожить ход мысли своего негласного предводителя, что говорили почти шепотом. Пухлый Ирло, симпотяжка Киран, над которым всегда подшучивали из-за его внешности, и костлявый, с вытянутым лицом и маленькими, глубоко посаженными глазами Амолла. Самые надежные и самые проверенные люди в его жизни. И каждому из них предстояло сыграть свою роль в плане Мицана.

Хотя слово «план», было слишком сильным для того еле уловимого контура из событий и действий, что только начинал проступать в голове юноши. Но Мицан не сомневался, что уже к вечеру он придумает, как быть. Перед его глазами маячил шанс на лучшую жизнь, шанс выбиться в важные люди, и он не желал его упускать. И для начала, ему нужны были сведения.

– Киран и Амолла,– окликнул парней Мицан.– Надо бы побольше выяснить про этого Газрумару. В западной части гавани есть не то таверна, не то притон, в котором ошиваются местные фальты. Кажется, оно называется «Котелок шафрана». Потритесь там, поспрашивайте, может свезет и услышите что-то ценное.

– Что узнать то нужно? – спросил вечно серьезный Амолла. Его взъерошенные волосы как всегда падали на глаза, отчего казалось, что их покрывает густая тень, скрывая истинные мысли и желания этого паренька.

– Ну не знаю, может есть места куда он один ходит, или может у него есть странные или полезные для нас привычки. Может, кто-то знает, где он живет или где по вечерам сидит. В общем, что угодно, что полезным для нас будет. Только во имя всех богов, уж постарайтесь не нарваться на неприятности. А то я же без вас со скуки подохну.

– Мы все сделаем Мицан. Только не волнуйся так сильно, а то я смущаюсь немного,—улыбнулся Киран.

– Сделаем,– сухо подтвердил Амолла.

– Так, а мне тогда что делать? – заволновался пухлый Ирло.

– А ты дуй за вином и хлебом. И брынзы ещё притащи.

– Это пока ты валяться на тюфяке будешь? – паренек недовольно насупил брови. Мицан вечно посылал его за едой, выпивкой, или с различными мелкими поручениями и ни разу не соизволил дать ему хотя бы самую мелкую монету авлий.

– Именно.

– Нормально ты так придумал Мицан. Справедливо очень.

– Конечно, справедливо. Я ведь не просто лежать буду, а думать, как завалить Газрумару. План придумывать, детали всякие. Или думаешь, лучше меня справишься? – его слова прозвучали с недвусмысленным вызовом.

– Да куда уж мне. Ты у нас башковитый. А хлеб с брынзой, так хлеб с брынзой,– улыбнулся Ирло, признавая свое поражение. Пухляк всегда бунтовал против их вожака, но бунтовал понарошку, только чтобы потом уступить. И каждый из них давно привык к этому маленькому ритуалу.

Когда парни ушли, Мицан вновь откинулся на лежанке. Раньше он никогда не убивал человека. А в том, что убить придется именно ему, он даже не сомневался. Задание от самого господина Сельтиавии было слишком важным, слишком судьбоносным, чтобы передоверять его хоть кому-нибудь. Даже его парни, бывшие с ним почти что с самого рождения, могли дрогнуть или подвести. Так что рассчитывать ему нужно было лишь на самого себя.

Юноша встал и, подойдя к полкам, проверил стоявшие там кувшины. Нужно было как-то разжечь пожар мыслей, и его внутренности отчаянно требовали для этого выпить. Хоть что-нибудь. Но похоже вчера кто-то допил все остатки и даже тайные запасы.