Я ожидаю, что его рот жадно завладеет моим, что он задерет юбку, притянет меня к себе и будет тискать. Но он ничего этого не делает.

Губы у него мягкие, нежные, дразнящие. Он проводит рукой от моего подбородка вдоль челюсти к чувствительному местечку под ухом, а потом дальше и вцепляется в волосы на затылке.

Наши рты разъединяются, и Расс на мгновение прислоняется лбом к моему лбу.

– Знаешь, я ничего от тебя не жду. Мы можем остановиться в любой момент.

Какое право имеет мое сердце так колотиться?

– То же самое и по отношению к тебе, хорошо?

– Да, конечно.

Это минимум, чего нам следует ожидать друг от друга, но я все равно чувствую облегчение. Он тот же человек, которым был внизу, он не изменился, как только мы остались наедине. Я не позволила красивым словам и еще более красивому лицу провести меня.

Его губы снова находят мои, и на этот раз он не делает паузу. Расс помогает мне стянуть с него футболку, резко выдохнув, когда я провожу руками по его животу до застежки на ремне. Он сбрасывает кроссовки, потом носки, стягивает джинсы на пол и переступает через них, оставшись в одних боксерах.

Затем начинает с моих ступней, осторожно расстегивая тоненькие ремешки на щиколотках, снимает туфли, проводит ладонями вверх по задней поверхности моих икр и бедер, пока не поднимает руки настолько высоко, что может взять меня и снять со стола.

До кровати идти недалеко, но мой мозг успевает отметить, как идеально мои ноги обхватывают его за пояс и что он вовсе не такой неуклюжий, как я думала. А еще меня, наверное, не слишком волнует, если я не получу от Эмилии вегетарианскую пиццу.

Расс бережно опускает меня на кровать и сразу становится передо мной на колени.

– Ты такая чертовски красивая, – шепчет он, помогая снять юбку, пока я стаскиваю топ.

У меня кружится голова от его комплиментов. Он словно не знает, как лучше выразиться, но произносит их от всей души. Расс смотрит мне в прямо в глаза, и я вдруг чувствую себя вдвойне обнаженной.

Мой взгляд блуждает по его телу, я бесстыдно разглядываю каждый кубик пресса, каждый дюйм загорелой кожи, пока не перевожу взгляд обратно на лицо, и ямочки появляются снова.

Я не застенчива. Не думаю, что стеснялась хоть раз в жизни, но чувствую робость от того, как нежно ко мне сейчас прикасаются, как у него перехватывает дыхание, когда он медленно стаскивает с меня трусики, и как смотрит, когда я раздвигаю ноги.

Расс наклоняется, чтобы поцеловать меня, на этот раз настойчивее, нависая надо мной и не позволяя почувствовать на себе его вес. Не понимаю, он нарочно меня дразнит или просто не любит спешить. Есть в его манере что-то вежливое и уважительное, совсем не подходящее для случайной связи.

Поцелуи перемещаются ниже, и каждое место, к которому он прикасается, вспыхивает огнем. Шея, грудь, живот, бедра – и наконец его голова оказывается между моих ног. Не сводя с меня глаз, он наконец-то прижимается ртом ко мне и закидывает мои ноги себе на плечи. Не могу сказать, что он делает после, потому что закатываю глаза.

Теперь нет ничего вежливого и уважительного в том, что он делает со мной. Мое сердце вырывается из груди, я задыхаюсь и извиваюсь так сильно, что Расс рукой прижимает меня к кровати, пока лижет, сосет и…

– О боже. Вот черт. Да, вот так…

Одной рукой я вцепляюсь в его волосы, другой – в одеяло. Я выгибаюсь, вдавливая ступни в его мускулистую спину, и сильнее прижимаюсь к его лицу. Я бы смутилась, если бы мои действия не приветствовали удовлетворенные стоны. Низ живота напрягается, его пальцы и рот действуют в одном ритме.