Однако Меривезер не оставлял попыток поднять престиж LT, поэтому он прибыл в Омаху на банкет с участием Баффетта. Было известно, если Баффетт станет во что-то инвестировать, остальные непременно присоединятся. Жизнерадостный миллиардер держался в своем обычном духе – дружески, ободряюще, но решительно отказывался подписать чек.

Получив отказ богатейших инвесторов страны, Джей-Эм обратился к Джону Корзайну, который долго завидовал союзу Меривезера с Salomon и пытался построить конкурирующую компанию под крылом Goldman Sachs. Корзайн увлекся проектом превратить Goldman в крупного инвестора или же включить новый фонд Меривезера в состав империи Goldman Sachs. В итоге не было сделано ни того, ни другого. К детищу Меривезера присматривался и Union Bank of Switzerland, но и из этого тоже ничего не вышло. Неудача с крупными банками стала новым ударом. Несмотря на внешнюю бодрость, Джей-Эм был расстроен тем, что исключен из системы Salomon. Ему был в высшей степени необходим какой-то институциональный якорь.

Пытаясь извлечь выгоду из отчаянного положения, Джей-Эм настойчиво предлагал нескольким иностранным банкам стать квазипартнерами LT. Такое мнимое партнерство придало бы фонду международный блеск. Каждый партнер – Джей-Эм окрестил их «стратегические инвесторы» – должен был инвестировать по 100 миллионов и предоставить закрытую информацию о своих местных рынках. По крайней мере в теории LT следовало ответить на это взаимной откровенностью. План принадлежал исключительно Меривезеру, который льстил потенциальным инвесторам, именуя их «стратегическими». Мертону понравилась такая идея; казалось, она способна подтвердить его теорию о том, что старинные институциональные отношения можно преодолеть. Эта инициатива открыла второй этап истории фонда, отличавшийся тем, что Джей-Эм и Merrill работали независимо по двум направлениям: Меривезер «ухаживал» за иностранными банками, в то время как Merrill работала над привлечением клиентов в создаваемый фонд.

Merrill раскручивала фонд, изобретя остроумную систему каналов снабжения, которые позволили LT привлекать инвестиции в любой мыслимой валюте на территории любого признанного государства. Один канал снабжения был предназначен для рядовых инвесторов из США, другой – для не облагаемых налогами пенсий, третий – для японцев, желавших, чтобы их доходы были хеджированы в йенах; еще один – для европейских компаний, инвестировавших только в зарегистрированные на бирже акции (этот канал получил фальшивую регистрацию на Ирландской фондовой бирже).

Вышеупомянутые каналы снабжения не хранили денег; они были бумажными трубопроводами, доставлявшими деньги к центральному фонду, известному как Long-Term Capital Portfolio (LTCP). Эта компания была зарегистрирована на Каймановых островах. Практически LTCP и являлся фондом: это было учреждение, покупающее и продающее облигации и владеющее активами. Машиной, управлявшей фондом, была одноименная компания, зарегистрированная в штате Делавэр и принадлежавшая Джей-Эм, его партнерам и некоторым из их жен. Хотя столь усложненная структура и могла кое-кого отпугнуть, она была привлекательна для партнеров-учредителей, рассматривающих свою способность структурировать сложные операции как одно из преимуществ перед другими трейдерами. Конечно, физически партнеры были крайне далеки от Каймановых островов и Делавэра, а находились в офисах Гринвича, штат Коннектикут, и в Лондоне.

Едва начав свою деятельность на рынке, партнеры добились успеха. Они были в офисе вместе со своим юристом Томасом Беллом, компаньоном Simpson Thacher & Bartlett, когда Розенфелд вскочил в возбуждении и воскликнул: «Смотрите! Видите, что сделал Salomon?» И бросил на стол листок бумаги – отчет Salomon о доходах. Банк решил в итоге обнародовать доходы, полученные от Группы арбитражных операций, так что LT могла теперь ссылаться на документацию своих бывших партнеров за прошлые годы. Для того, кто умеет читать между строк, было ясно, что именно группе Джей-Эм Salomon обязан большей частью своих прежних доходов – более 500 миллионов в год в течение пяти последних лет сотрудничества. Однако этого было недостаточно, чтобы убедить инвесторов. И несмотря на просьбы Merrill, партнеры продолжали упорно держать язык за зубами, когда речь шла об их стратегии. LT отказалась даже представить потенциальным инвесторам примеры своих операций с ценными бумагами, так что инвесторы имели слабое представление о намерениях партнеров-учредителей. И наконец, широкая публика не вполне понимала арбитражные операции с облигациями.