– Да уж, – проговорил я.

– Ага.

Сегодня она явно не чувствовала себя уставшей – вон как шагает к выходу.

Я надел на своего пса поводок, собрал со стойки книги, которые для меня отложила миссис Лоренц, и сунул их в рюкзак.

– Куда это она так понеслась? – спросила миссис Лоренц.

– Понятия не имею. – В эту секунду я даже не мог смотреть ей в глаза.

Мы с моим другом догнали Радугу уже в переулке. Она как раз направлялась к деревянной набережной.

– Никогда не догадаешься, что, по моему мнению, означало подмигивание, – сказал я.

– Даже не хочу знать.

– В общем, я думал, это что-то другое.

– Знаю, – ответила она. – Я просто приняла это близко к сердцу. Бывает. Такова одна из множества граней моей сложной личности.

Девочка ускорила шаг и, тяжело дыша, устремилась вперед.

– Значит, домашнее обучение, да? – Я старался не отставать от нее. Собака семенила за нами. – Звучит многообещающе.

– Вот только мне не терпится вернуться в нормальную школу, – ответила она. – Бикман-стрит, 26. Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Там находится художественная школа, верно?

– Там находится рай. Я пойду туда, как только вернусь к ста одиннадцати процентам. Но случится это только в следующей четверти. А до тех пор я буду сидеть с отцом за кухонным столом. Кстати, сто одиннадцать – мое любимое число. Атомный номер рентгения. В природе он не встречается, зато его можно получить в лаборатории. Он обладает теми же свойствами, что и золото с серебром. Хотя ты и так, наверное, все это знаешь, раз помешан на научной фантастике.

– А еще сто одиннадцать – магическая константа для самого маленького магического квадрата, который заполнен единицей и простыми числами. Вот, смотри.

Я выхватил у нее из-за уха гелевую ручку и нарисовал на ладони квадрат:

– Сложи все эти числа по вертикали, горизонтали и диагонали, и в сумме они дадут тебе сто одиннадцать, – сказал я.

Она схватила мою ладонь и, посчитав, кивнула.

– Откуда ты это знаешь? – спросила она. – Ты что, гений? Настолько умный, что мне стоит тебя ненавидеть за то, что ты умнее меня?

– Нет, – заверил я ее. – Ты гораздо умнее.

– Тогда ладно. Но только явно не в математике. Эх, какая досада. Я так не люблю стереотипы. Когда, например, считается, что девчонки ничего не смыслят в математике. Но это не про меня. В школе я была лучше всех парней, лишь бы позлить их.

– Меня ты не злишь.

– А тебе с чего злиться? Ты же учишься не в моей школе.

– В смысле?

– Ладно, проехали. Теперь, когда мы сравнили наши умственные способности, ты мне нравишься больше. Продолжай.

– Так вот, мне как-то на Рождество подарили книгу, – заговорил я. – О математических загадках. – Я вскинул ладонь. – Не думай, что я это придумал сам.

– А я и не думала. Мне теперь тоже такой нужен. – Она сжала наши ладони, и на ее коже отпечатался квадрат.

– Только у тебя он написан задом наперед, – заметил я.

– Отлично. Знаешь, моя мама была права. Ты клевый. Тебе удалось восстановить свою репутацию. Вытащив ее из очень глубокой ямы.

– А твой папа берет на работе выходные, чтобы заниматься с тобой?

– Он работает в основном по вечерам. А тебе точно двенадцать? Выглядишь ты старше.

– Правда? Спасибо.

– Ты смешной.

– И насколько же я выгляжу?

– На двенадцать с половиной, – ответила она.

– А тебе тринадцать, да?

– Ага. Ты меня сейчас до истерики доведешь.

– Почему?

– Боже мой, перестань меня смешить.

– Так ты не смеешься.

– У тебя есть деньги? – вдруг спросила она. – Купишь мне корзиночки «Ризис»[9], и я забуду о случившемся в библиотеке.

– О том, что я хотел отправить твоей маме подмигивающий смайлик?

– Даже не напоминай!