Ноги сами несли его вперёд, вслед лесному существу, забавно переваливающемуся во время ходьбы с бока на бок; впрочем, это никак не мешало ему двигаться быстро и проворно.

Впереди, укрытый густым мхом, угадывался ствол упавшего дерева. Подойдя к нему, леший взгромоздился на мягкую тёплую подстилку и, развалившись полулёжа, обратился к охотнику:

– Спрашивай.

– И далеко мы? – спросил Иван, имея в виду время.

Леший задумался. Что-то прикидывая в уме, он, загибая пальцы, тихо шептал себе под нос:

– Шесть, восемь, десять… – Затем, кивнув, сделал акцент на слове «десять». – Или около того, – утвердительно ответил Леш, театральным жестом повертев в воздухе кистью с растопыренными пальцами.

«Десять тысяч лет назад или около того? Как же далеко меня занесло!»

– Леш, но вот чего я никак не возьму в толк: как им удалось попасть сюда, как они нашли вход в пещеру и как они прошли мимо медведя? – спросил вконец потрясённый парень. Хотя за последние сутки с ним столько всего произошло, что пора перестать всему удивляться.

– Я и сам не пойму, как им это удалось. Наверное, везение, помноженное на случайность, – пожав плечами, ответил леший. – Скорей всего, медведя в пещере не было – где-то бродил, кормился.

– Если бы они с ним встретились где-то здесь, то некому было бы помогать.

– На редкость свирепая скотина, а здоровущий, – как-то обыденно сказал леший. – Взял за моду добычу тащить в пещеру. Дождётся, когда подкиснет, потом жрёт. Это хорошо, что была темень и ты ничего не видел. Бр-р-р. – Он передёрнул плечами от брезгливости.

Что проход был открыт, в том наша вина; да ведь он был хорошо спрятан, ты и сам его не сразу разглядел.

Иван утвердительно кивнул в ответ:

– Верно говорит, леший, прошёл мимо и не заметил бы. Ума не приложу, зачем их понесло в пещеру.

– Может, заблудились и искали место переночевать или спасались от дождя. – Он пожал плечами. – Какое теперь это имеет значение? – подвёл он итог.

– И то правда, – согласился охотник.

– Ну что же, в путь, – тряхнув головой и хлопнув ладонями по шерстяным коленям, то ли спросил, то ли приказал леший.

– В путь. Веди, – встав с валежины, согласился человек.

Иван, изрядно вспотев от быстрой ходьбы в гору, начал уставать. Плечи, надавленные лямками рюкзака, ныли, а мышцы ног, особенно икр, стали деревянными, отказываясь подчиняться своему хозяину, частью которого они являлись. Капелька пота, соскользнув с брови, угодила прямо в глаз, вызвав жжение. Зажмурившись, охотник свободной рукой тёр зудящий глаз, размазывая текущие из него слёзы по подёрнутой свежей щетиной щеке.

– Черт, – охотник резко остановился и попятился назад.

Промаргиваясь, он не заметил, как угодил в паутину, натянутую между деревьев.

Нити паутины натянулись до звона струны и, не выдержав напряжения, лопнули одна за другой, обвиснув на лице бесформенными лохмотьями. Забыв про глаз, Иван с брезгливым остервенением срывал с лица паучью сеть.

Жирный лохматый паучище, почувствовав из засады колебания нитей, сначала было бросился вперёд в предвкушении скорого пира. Затем, свирепо вперив взгляд восьми глаз в размахивающего руками разрушителя натянутой им сети, резко передумал и через мгновение, быстро перебирая лапками, улепётывал прочь, скользнув по серебристой нити к земле.

Смачно матернувшись, обращаясь не к кому-то конкретному, а вообще, сведя воедино события, произошедшие с ними, пытаясь дать им оценку, подбирая в уме правильные слова и не находя подходящих, кроме как матерных, он не стал утомлять себя поиском красноречивых выражений, а просто матернулся, ощутив после этого прилив сил и отметив, что сразу стало как-то легче.