Но Анатолий Стреляный – чё-то он ко мне пристал сегодня – привел другой пример плохого, а точнее неправильного перевода. В своей передаче-отчете за весь прошлый 2014 год Анатолий Стреляный оторвался от души. А именно сказал, посмеялся вместе с автором, который прислал ему письмо, где кто-то назвал Волхвов, пришедших повидаться с Иисусом Христом – святыми.

– А какие они святые, – смеются ребята, – ведь они же ж:

– Язычники.

Ответ на эту ошибку простой, хотя и сложный:

– Так все когда-то были язычниками. – Дальше продолжать?

Но скажу, как сказал бы Василий Розанов, или Спиноза, или Александр Сергеевич Пушкин – парадоксов друг:

– Меняются не только живые, но и мертвые.

Окей? Ибо меняется время, относительно которого они крутятся, как белка в колесе. Ведь Христианство и задумано было, чтобы спасти Адама. Спасти Прошлое. Только тогда можем спастись и:

– Мы.

Вот теперь точно:

– О'кей.

3.1.15 – Дежавю – Александр Подрабинек

Не хотел писать: и так всё ясно, но передача повторяется и повторяется, особенно замечательны слова:

– Рождественская история, – про то, как книга Мак-ва, была напечатана, как говорится: в журнале ор. Который считался даже тогда очень сильно соцреалистическим.

– Но, – говорит, Александр Подрабинек, – это уже была Оттепель. – Поэтому, следовательно, напечатали, и не просто напечатали, а по звонку из б:

– Нельзя посадить, значит печатать!

Тогда как этот ларчик просто открывается:

– Максимов не меньший, а даже больший ц, чем был главный редактор журнала Октябрь – Кочетов. Поэтому и:

– Обязательно печатать! – А Кочетов, к ужасу своему только, видимо, тогда понял, что:

– Уже проверили роман-то, в б.

Или, наоборот: прикинулся непонимающим, но в не том смысле, что:

– Я слежу здеся за малейшими проявлениями нелояльности – это и так все знали, а:

– Почему иво посылаете Диссидентом Заграницу, а меня оставляете здесь, на деревне у Дедушки. – Ну, в том смысле, что где-то пароль в 44-м, примерно, году был:

– Бабушка приехала, – а здесь, если говорят: Дедушка, то остаешься в Москве, а Максимов, который ничем не лучше меня, едет Туды-твою наслаждаться. А точнее:

– Собачиться, – ибо ничего другого он делать и не умел, и не хотел. Насобачился Здесь, пусть потявкает таперь на Них.

А Вы говорите, Фанташтика! Рождество! – Извините, но больше похоже на Конец Света. Ибо:

– Куда ни сунь-ся – везде Вранье. – И не просто вранье, а:

– Откровенная, сознательная Ложь.

И хотя, так сказать, писатель Мак-ов еще десять лет зарабатывал себе Путевку во Францию:

– Дан Приказ Иму: На Запад, – уже тогда в 1963 году всё уже в нем, и у него:

– Было, было, было.

А так получается по Подрабинеку, что тогда уже ВСЁ было, имеется в виду:

– Не только Мак-ов был природным Диссидентом, но и бэ тоже очень, было, хотело уехать отсюда, туды-твою, во Францию, где коньяк Камю и Андалузские крестьянки. Нет, есть, есть, несмотря на упрямое нежелание Некоторых верить Александру Сергеевичу Пушкину, что Андалузские Крестьянки Прекрасны. Вот почему? Приходится задать этот вопрос, потому что некоторые иностранцы возмущенно-недоуменно передергивают плечами, как некоторые ведущие Нашего ТВ, показывая не только языком, но и телом, что не понимают:

– Кто такая Андалузская Крестьянка.

Ответ такой:

– Вот также и писатель чего-то Максимов не понимал, несмотря на предупреждение Пастернака, что здесь не только нет литературы, но и:

– Быть не может! – и когда опять-твою сюды позвала Путевка в Жисть, на Второй Фронт, который открыл Гайдар и Ельцин, объявил, что будет издавать свой журнал, а в Ём печатать Тока! Настаящуюю литературу: