– Вы едете в этот монастырь в первый раз? – будто издалека, донёсся до него негромкий голос соседки.

Повернул к ней голову.

– Да. Я, вообще-то, человек, как это нынче говорят, невоцерковлённый. А вы?

– Я тоже. Но в душе Веру имею. И считаю, что к Богу у каждого человека дорога своя.

Он кивнул. Нужно было что-то сказать или хотя бы что-то спросить в ответ. Прервать разговор с этой женщиной было просто неудобно.

– А Вы на экскурсию?

– Нет, что Вы! Это не экскурсионный автобус. Люди едут к святым мощам старца. Вглядитесь в их лица. На каждом печать какой-то тревоги.

– Вы не психолог?

– Нет, – почему-то смутилась она. – Эколог.

– Это уже интересно! – покачал головой он.

– Интересуетесь экологией?

– Ею нельзя не интересоваться. Всякий здравомыслящий человек это понимает.

Разговор завязался как-то уж больно непринуждённо. Сначала о проблемах экологии, а потом… и о своём, личном. Женщина рассказывала ему о своих бедах так открыто и откровенно, что он даже немного растерялся. И тем не менее верил каждому её слову. Видел: наболело!

– Знаете, у меня тоже проблемы с дочерью. С тринадцати лет в инвалидной коляске. И никто не может определить диагноз или дать какие-либо прогнозы на будущее. Два года назад умерла жена. Обширный инфаркт. Теперь мы остались с ней вдвоём.

Давно уж ни с кем не делился своими проблемами, а тут как прорвало!

В очереди к святым мощам они тоже стояли вместе. Ох уж эти российские очереди! Они неискоренимы! За колбасой, за мебелью, за книгами… А вот теперь… к святым мощам. Словно кто учит нашего брата, россиянина, терпению и смирению. И неважно, что востребовано: материальное или духовное. Важен урок! Когда «прекрасная незнакомка», как мысленно окрестил соседку Александр, преклонила свои колени перед усыпальницей святого, он не выдержал, вышел. Исповедь – дело интимное. Буду последним. Не уедут без меня. Поднял взгляд к небу и… обомлел! Над головой сияла радуга. Одним концом своего коромысла она упиралась в дальний скит, который приютился за озером, а другой – спрятала за лес, надёжно защищавший монастырскую усадьбу от шума и суеты проезжей трассы. Никогда не верил в приметы, а тут пронзило: знак добрый.

На обратном пути они снова сели рядом и, наконец, познакомились. Её звали Наташей. Говорили без умолка. Ему хотелось одного: чтобы дорога никогда не кончалась. Однако счастливые моменты имеют обыкновение бежать вприпрыжку. И брала досада на водителя, который так быстро гнал автобус.

Глава 5

За окном голубели сумерки. Свет Танюшка не включала. Сумерки всегда навивали на неё какую-то сладкую грусть. Вот и сейчас вспомнилось, как лепили во дворе снежных баб с одноклассником Серёжкой. В такую вот пору их, подростков, ещё не звали домой, а приближающаяся темнота подталкивала ближе друг к другу. Глаза его ловили её взгляд всё чаще. И можно было держаться за руки до тех пор, пока не загорались уличные фонари. В фонари мальчишки метили снежками. Бывало, что и разобьют один, другой. Это радовало. Всем известно, что темнота – друг молодёжи.

Танюшка и сейчас частенько следила за Сергеем из окна. И хоть он изменился за эти годы, вытянулся, похудел, походку его узнавала издалека. Её нельзя было спутать ни с чьей другой. Серёжка занимался теннисом и двигался так, словно танцевал на носочках. Два года назад он стал встречаться с какой-то белокурой девицей в мутоновой шубке. Но, как ни пытала подруг вопросами: что за девица, откуда взялась – так ничего и не выяснила. Видно, не из их школы. Скорее всего, тоже теннисистка, потому что длинная и тощая, как лыжа. Душа по Серёжке перестала болеть, когда начала переписку с парнем, с которым познакомилась по интернету. Звали его Славой. И однажды он предложил ей встретиться. Она возьми да напиши, мол, я не могу ходить. Может быть, ты придёшь? И – всё!!! Ни ответа ни привета. Как не умоляла, мол, пошутила. Так и не откликнулся больше. Смотрела на его фотографии, перечитывала нежные письма и обливалась слезами. И мать рыдала вместе с ней, что злило Танюшку ещё больше.