Автобус мчал ее сквозь выжженную августовским солнцем степь, накрытую лазурным куполом бескрайнего чистого неба, в новый мир – еще незнакомый, но такой манящий и красочный. В наушниках победно звучала песня группы Би-2: «…и за тонким краем небосвода все мерещится неясным светом мне короткая свобода, и в ней…»

Надежда была по-настоящему счастлива.

Большой город в самом центре Крыма, куда приехала жить и учиться Надя Головенко, показался ей великолепным. Ограниченный с одной стороны холмами, плавно переходящими в лесистые горы с юго-востока, Симферополь по-хозяйски захватил дикие пустоши на северо-западе, вольготно разбросав по ним современные микрорайоны. Из тесно застроенного центра – с театрами, дорогими бутиками, офисами и государственными конторами – к ним протянулись щупальца проспектов, ежедневно вбирая в себя потоки машин, чтобы к вечеру отпустить их обратно, к окраинам. Днем здесь всегда было шумно – сигналили и шуршали покрышками сотни автомобилей, со всех сторон звучала реклама. Бурлящий людской поток, похожий на реку после весеннего паводка, заполнял центральные улицы.

Вечером, когда поток автомобилей редел и на проспектах зажигались огни, людей не становилось меньше. Горожане до поздней ночи праздно отдыхали, веселились, прогуливались, наслаждаясь прохладой, пришедшей с недалеких гор. В глубине мерцающих приглушенным светом ресторанчиков играла музыка, хорошо одетые мужчины и женщины смеялись, громко переговаривались, курили. Дым сигарет, смешиваясь с дорогой парфюмерией, стелился над чистой тротуарной плиткой. На одном из перекрестков в центре города обязательно звучала живая музыка – скрипка или саксофон. Музыканту кидали мелочь и смятые купюры, но у него был такой вид, словно он давно остался совершенно один, и вокруг была не разноцветная толпа, а пустая сцена с освещенной рампой, отделившей его от всего мира.

Первые недели у Нади кружилась голова от счастья. Это был иной мир – насыщенный событиями, постоянно ускоряющийся, ослепительно яркий и пока абсолютно незнакомый. Не верилось, что отныне у нее появилась удивительная возможность вместе со всеми двигаться в этом плотном людском потоке, всеми чувствами вбирая в себя его деловитую энергию, а не коротать вечер в тесной комнатушке, с тоской дожидаясь следующего дня. Ей нравилось рассматривать витрины магазинов и вывески, заходить в сверкающие дорогими светильниками бутики и слышать приветствия вежливых продавцов, перебирать вещи на распродажах, наваленные кучей в металлических лотках.

При мысли о том, что все торговые центры – с уютными кафе, яркими детскими площадками, магазинчиками с восточной парфюмерией – были ей доступны в любое время, её охватывал детский восторг. В любой момент, как только появлялось свободное время, она устраивалась на мягком диванчике суши-бара под гигантским куполом залитой огнями бизнес-галереи и расслабленно наблюдала за проходящими мимо людьми. Они были разные – старые, молодые, плохо или хорошо одетые, довольные, расстроенные. Но всех объединяло одно общее свойство – скорость, словно люди панически боялись выпасть из потока, потеряв общее направление.

В Симферополе, по-южному колоритном, жизнь протекала стремительно. Это Надежду слегка возбуждало, захлестывая незнакомым ранее состоянием эйфории, и позволяло думать о будущем в самых радужных тонах. В своих мечтах она представляла себя за рулем личной машины, участвовала в изматывающих переговорах, летала на международные конференции, контролировала бизнес, одевалась в самых дорогих бутиках. Она представляла себя строгой, сосредоточенной, целеустремленной, обязательно в офисном обтягивающем костюме нежно-голубого цвета, белой блузке и очках в тонкой черной оправе, в руках – папка с договорами, на ногах – элегантные туфли. Эти мечты были сладкими и наполняли сердце ожиданием непременного благополучия, которое рано или поздно в ее жизни состоится.