– Рассказывай! – спокойно произнесла Милена- Прекрасная.

Это было ее прозвище в институте. Нет, она не была первой красавицей. Отнюдь. Но в ней было нечто такое, чего не найдешь в девушках с обложки журналов. Черти в глазах. Отчего все парни сходили по ней с ума. Тем более, для многих осталось секретом, почему она выбрала именно мою невнятную персону в качестве супруга. Собственно, этот секрет волновал и меня самого! И волнует до сих пор! Особенно сейчас, когда она сидит передо мной, согнув одну ногу в колене, а другую вытянув по бортику. Ее руки лежат на краях ванны. Голова вопросительно склонена на бок. Два любопытных розовых соска смотрят на меня в упор, медленно поднимаясь и опускаясь с каждым вздохом. Дыхание ее размеренно. Я же скромно скукожился в углу и смотрю исподлобья, искоса на всю эту красоту. Вот и все, что можно сказать обо мне.

Мне не оставалось ничего другого… Точнее, не так! Я не придумал ничего другого… Даже не так! Я ничего другого не выбрал, как начать разговаривать! Вместо того, чтобы напасть, как соблазненный муж, дикий зверь, неудержимый самец… Да хоть как угодно! И сгрести в объятия свою женщину… Я завел разговор… Рассказ… Почему? Да потому что, хотите верьте, хотите нет, я робел и терялся перед собственной супругой всякий раз, когда видел ее обнаженной. И это спустя пять лет регулярной, полноценной жизни, которую моя супруга превращала в феерию. Приготовление неожиданных блюд в прямом и переносном смысле было смыслом ее жизни. Так она себя развлекала, придавая особый шарм нашим отношениям. А я к этому никак не привыкну.

Вот и сижу я, значит, поджав коленки, потупив свои ясны очи, и рассказываю:

– Я проснулся в хостеле. Не позавтракал. Поехал на работу. Опоздал на два часа. Поднимаюсь на лифте и нарываюсь на шефа. Он тут же при всех сделал из меня котлету. И напомнил про отчет, который я до сих пор ему не сдал. А еще сказал, чтобы я благодарил Натана Семеновича, что меня еще не уволили. Представляешь? И это при всех. И Натан тут же стоял… Так обидно стало…

Я осмелился поднять голову и посмотреть в глаза супруги, рассчитывая на поддержку, взгляд мой тормознулся на треугольничке легкого рыжего пуха, который уже накрыло водой. Мой дыхание сделало синкопу, что не могло остаться незамеченным для Милены.

– Подай мне, пожалуйста пены для ванной! – проговорила она с улыбкой Мадонны. Микеланджело, конечно.

Я протянул ей флакон, и она тут же вылила приличную порцию тягучей жидкости в воду, побултыхав согнутой ногой. Пена тут же скрыла все заинтересовавшие меня подробности супружниного тела. Запах иланг-иланг наполнил помещение. Ударил в голову и запустил фантазию в турборежим. Говорить, а тем более соображать, стало еще труднее.

– Продолжай! – сказал Милена нежно. – Рассказывай! – уточнила тут же.

– Да… Так вот! Чего я говорил…

– Обидно стало…

– Обидно? Да… Обидно… И шеф ушел. Я пошел на свое рабочее место. Тут подходит Натан и говорит: “Расскажи про машину”. Я спрашиваю: “А ты откуда узнал?” А он говорит: “Видел, как ты выходил из нее!” А мне подумалось, что как-то это странно. Как он меня мог увидеть и откуда? Вообще Натан иногда себя очень необычно ведет. В институте он таким не был. Как будто знает то, чего я не знаю. Вот твоя женская интуиция тебе ничего не подсказывает?

– Моя женская интуиция подсказывает, что если, милый, ты не закончишь свой рассказ в ближайшем будущем, то мы или раскиснем тут, или я справлюсь сама, не дождавшись помощи. Так что поспеши.

Одна рука Милены принялась поглаживать коленку, возвышающуюся над пеной, а вторая скользнула вдоль бедра под воду. Я затараторил как можно быстрее, опуская все подробности.