– Скажи, есть любопытные предложения, выбирает… Тёть Зой, всё ведь на самом деле так и есть, ну как-то так… Ты, главное, не волнуйся. Прорвемся.

– Ой ли…

– Зо?

– Иду, лапочка.

– Лапочка?

– А что? Не знаешь, как перевести?

– Зо! Олли! Ну где вы?

– Идем, lassie…

– Лисье какое-то слово, правильно угадала.

– Ты о чем, тёть Зой?

– Не знаю пока, не слушай…

Вчерашняя вечеринка, эхо которой отзывалось в голове Олега Турецким маршем, сыгранным на ударных – ничего струнного, духового, только барабаны, тарелки и бубен, мать его, отдельно… – вроде бы намечалась как приуроченная к приезду московской гостьи. По крайней мере, в этом Зою уверяли Олег и Эва. Они не желали слышать о ее усталости после плотного экскурсионного графика вчерашнего дня с вечерним выходом в ресторан, оказавшийся чуть ли не другой планете. Жалобное нытье об акклиматизации: «Ребята, второй и третий день… хуже нет, уж поверьте», также не произвело впечатления. Факты о часовых поясах оказались в соседстве с нытьем. Короче, не сработала ни одна отмазка из арсенала приезжего, вознамерившегося любой ценой «обогнуть» тусовку и пожить по собственному плану. Зое вообще не верилось, что вечеринка устроена в ее честь, хотя она и поддалась на уговоры, осталась. Мило удивленные ее присутствию гости лишь укрепили ее сомнения. Кто-то один все же сориентировал, а может быть, хозяева подсуетились с подсказкой, и преподнес Зое изящный букетик, явно нацеленный на вазу в Эвиной спальне.

Впрочем, никакой проблемы сама Зоя из предсказуемого открытия из этого не скроила, не надулась, Олегу не выговорила. На самом деле, что такого особенного? Ну совпало. Менять-отменять мероприятие? Наверное, поздно было. Вот и «залегендировали» мероприятие. Очень даже не глупо. Неприлично же, если в кои-то веки раз прилетела родная тетка, а тут, оказывается, не до нее, у молодежи, видите ли, пятничная попойка… «Вот же мистификаторы! Ну да ладно, мы с пониманием». И Зоя подхватила игру. Хотя нет-нет да и думалось ей: «Куда как проще прямо было сказать. Я бы сказала. Торчу тут гвоздем в заборе». Она какое-то время понаблюдала за артистичным молодым человеком, который рассказывал восторженной публике нечто романтическое, если судить по плавным, почти балетным пассам его руки. Иного уровня проникновения в суть мизансцены Зое никто не предложил, Олег отошел куда-то, так что за рукой и следила. Через какое-то время почувствовала, что еще немного и ее укачает.

Вечеринка как вечеринка.

Хозяева, насколько позволяли приличия, требовавшие их внимания ко всем гостям, ухаживали за Зоей. Что поделать, если в компании из дюжины человек кроме ее племянника никто не знал русского, а у самой Зои в активе был куцый набор слов, из которых складывалось разве что впечатление об убогости лексических и фонетических навыков, прихотью Зоиной памяти сохраненных со школьной поры. Фига без большого пальца, а не английский. Друзья и подруги Олега и Эвы, раскованные и по большому счету не сильно нуждавшиеся в хозяйской опеке («Если бы мои гости всюду сами лазили, доставали что хочется, убила бы!»), тоже оказывали Зое знаки внимания, были милы, улыбчивы и предупредительны: «Сигарету? Вина?»

Зоя наметанным глазом прикинула, что если продолжать возлияния будут в заявленном темпе, не сбавят, то утрата товарного вида как минимум четырьмя участниками практически неизбежна, в хлам упьются. Отец Зои, большой озорник по части выпить-закусить, о таких говорил: «Бездарно пьют, неумехи. Винно-глотательный рефлекс. А нужно – в удовольствие!» «И в самом деле похоже на рефлекс. Наши плохую водку так пьют, чтобы не дай бог не пришлось распробовать», – оценила. Все эти казалось бы призванные сблизить народы штрихи не меняли картину в целом, и обстановка оставалась для Зои чужой.