Когда она это поняла, – а это пришло ей вот недавно, вдруг, за секунду, как озарение – ей ужасно захотелось прожить это с Сашкой – такое вот единение душ, которое было у них еще в те времена, когда они были друзьями. Очень обидно было бы его потерять, или стереть в порошок, потому что просто много других дел и нет времени друг на друга.

Яна решила попробовать сегодня поговорить с ним, понять, есть ли что спасать, или от этого тоже нужно бежать, как от нелюбимой работы. Да, Яна была готова жечь мосты, если необходимо – такое у нее теперь было воинственное настроение.

Яна проходила мимо грота – одного из своих любимых мест в Александровском парке. Это был небольшой искусственный холм, поросший травой, точнее, здание, построенное как бы внутри этого холма. Сбоку был вход, недавно там было сделано кафе, и на улице, у входа, стояли разноцветные столики, журчал фонтанчик, все было кукольно и мило. Столики стояли таким образом, будто бы уезжавшие с дачи гости впопыхах бросили на участке дачный инвентарь – там стояло три шезлонга, два пляжных столика, на краю фонтана вообще лежала доска, выполняющая роль стола, а в глубине на камнях лежала еще одна, на которой были разбросаны разноцветные подушки. Все было так вразнобой, но удивительным образом создавало идеальную картину небрежного летнего отдыха. На скамейке с подушками, выполняющей роль уличного дивана, сидела влюбленная парочка, буквально светившаяся счастьем. Из них извергалась такая жажда жизни, такое поглощающее их обоих единство, что Яна подумала, что, если их разделить, посадив за разные столики, наверное, они почувствуют физическую боль. Разделять их, конечно, никогда нельзя. При этом она видела только затылок девушки, кудрявый, озорной, покорный этому единению настолько, насколько это возможно для затылка.

Мужчина держал девушку за руку, что-то ей рассказывая. Яна залюбовалась. Ей показалось, что связь этих людей материальна, она связывает их носы как веревочкой, вокруг которой сияние достигает такой силы, что рядом сидеть, наверное, слишком жарко.

В этот момент девушка зачем-то обернулась. Яна прямо почувствовала, как порвалась веревочка, как холодным ветром обдало мужчину, он растерялся и замолчал. Холодным ветром обдало и Яну, потому что в девушке она узнала Марину, с новой стрижкой.

Это была та самая Марина, которая неделю назад хотела порвать глотку любовнице своего мужа, которая боролась неистово за свою семью, для которой ничего на свете не было важнее.

Мужчина был Яне незнаком.

Во взгляде Марины Яна прочитала растерянность, удивление, испуг. А потом Марина улыбнулась и позвала ее. Все это произошло за секунду, как цунами – замешательство, раздрай, а затем спокойствие и радость.

Холодный ветер стих, между Мариной и мужчиной снова восстановилась связь. Яне ничего не оставалось, как подойти и поздороваться. Она не была уверена, что стоит им мешать, но не подойти теперь было, конечно, нельзя.

– Привет, подруга! – позвала ее Марина. Познакомься, это Рома, – она хитро заулыбалась, – без подробностей!

Яна не знала, как реагировать на увиденное.

– Привет! Я рада, что у тебя все хорошо, и снова хорошее настроение. – Она не знала, что еще сказать. Все, что ни скажешь, прозвучало бы неуместно или глупо. Стоит ли вообще что-то говорить при этом Роме, что можно ему знать, и соответственно не знала, о чем спрашивать.

Маринка встала, кивнула Роме, отвела Яну в сторону. Стала ей быстро-быстро говорить.

– Короче, я подумала, что хватит заниматься ерундой. Хватит ей заниматься. Я послала Пашку на все четыре стороны, Леньку пока к бабушке отправила до сентября, и развлекаюсь. Пашка свое получит потом. Пусть страдает. Надо было давно так сделать.