Марго вмешалась:

– Надо просить для тебя российский паспорт, Сашмунт. Только джину это по силам.

Лёна Скакунов рассмеялся. Она достала длинный мундштук, вставила в него тонкую сигарету и закурила. Эс-эН без улыбки проговорил:

– Знаешь, почему так мало истинных магов на Земле, Волк? Из-за неправильного отношения к Реальности. Паспорт это не что-то смешное, маэстро. Это предмет силы. Обладатели его и не подозревают, какой мощный инструмент им доступен. Это огромная милость, тот факт, что у вас он есть. Без него, ох, вы и нахлебаетесь…

– Сашмунт! – одёрнула его Марго.

– Прости, Риша. Сегодня я вредничаю.

***

После переезда в Москву, Волк сопровождал Мастера в поездках на Рублёвку.

Эс-эн говорил:

– Смотри, они производят впечатление слабых и мягкотелых. На самом деле, они монстры обыденности. Они порвут тебя на части, зажарят и съедят! Знаешь, чего они ищут? Религию, которая бы легитимизовала их людоедство. Войди в их дом, усыпи их бдительность, в сердцевине их забытья виртуозно разделай их откормленные и ухоженные тела заточенным ножом своего намерения, да так, чтобы они ничего не успели почувствовать. Вот мастерство!

– Угрюмый воин у вас за левым плечом имеет имя? – спросила Лея.

– Можете звать его Волк.

– Сурово.

– Мирское имя для воина, как эхо, всё еще звучит, но вот-вот затихнет. Ну, что это за имена такие: Вася, Лёня, Саша? В них силы нет. В самый раз для юнитов.

Дом Алекса и Леи был пуст. Комнаты, в которых гостю не к чему прислониться. Голые стены, высокие потолки, мебели почти нет. Породистая кошка не обращала на людей внимания, пока они не попадались у неё на пути, и тогда она внимательно смотрела на них снизу вверх своими агатовыми глазами и вынуждала уступить ей дорогу.

– В доме часто устраиваются собрания, поэтому ничего лишнего, – объяснил Голубь.

Эс-эН кивнул:

– В обществе ведут борьбу два типа сознания. Первый не терпит пустоты и заполняет жилое пространство вещами, стремясь защитить ими себя. А второй тип, наоборот, избавляется от всего лишнего, ценит свободу.

«Странно, – подумал Волк. – Столько денег и возможностей, а обустроиться нормально не могут».

Беседы велись на кухне за стойкой, именуемой кухонным островком. Здесь Лёня ощущал себя, как в производственном помещении.

Лея проводила чайную церемонию. Эс-эН сделал удивлённый вид, услышав, сколько стоит один блин пуэра – пять тысяч евро. Когда вышли с Волком покурить, поделился с ним своими мыслями на этот счёт:

– Китайцы издавна обманывают белых васьков. А Голубь – типичный васёк. Лучше качественного индийского чая ничего быть не может.

Когда вернулись на кухню, сказал Лее, прижав ладонь к сердцу:

– Прости, хозяйка, этот чай слишком хорош для меня. Может, найдется у вас что-нибудь попроще?

– У нас нет попроще, – напряжённо ответила Лея. – Хотя, погодите, у домработницы, кажется, есть в пакетиках. Будете?

Ему выдали кружку с кипятком и пакетик чая. Волк, конечно, тоже попросил кружку.

Чай оказался отвратный, с бергамотом. Но оно того стоило – противник был лишён артподготовки.

Голубь и Лея пили пуэр. Но волшебство чайной церемонии улетучилось.

Волк подумал: «Эта женщина, Лея, полагала, что знает искусство войны, но появился мастер войны, и теперь её самоуверенность тает на глазах».

Эс-эН выдал Алексу и Лее психоэнергетические паспорта, удостоверяющие их духовный статус. Нельзя было понять, что они переживали в этот момент, как будто что-то не так было с их лицами. Эс-эН шепнул на очередном перекуре:

– Если бы я вдруг вспрыгнул на стойку и насрал на ней, они бы никак не прореагировали.

Когда Лея открыла свой паспорт, Волк увидал её сущностное имя – Моль. Ага! Заочный привет от Марго. Ученик счёл бы за честь. А как отреагировала Лея? Шут её знает. Они оба какие-то отмороженные! Может, это и называется, нет души?