– … полтора часа. Понятно?

Фирсов что-то говорил мне, но суть я, очевидно, прослушала.

– Извините, Павел Борисович, я отвлеклась.

На его лице мелькнуло раздражение.

– Во-первых, давай без «Борисович». Ненавижу этот официоз. Во-вторых, – он посмотрел строже, – постарайся влиться в работу прямо сейчас. Иначе смысла держать тебя здесь нет. Ты написала в резюме, что быстро осваиваешь новую информацию?

Я кивнула, а позвоночник самостоятельно выпрямился.

– Так вот продемонстрируй, – жестко отрезал он. – На утро у меня запланирована встреча с иностранными инвесторами. Ты идешь со мной, поэтому тщательно изучи документацию. У тебя полтора часа. На этот раз все услышала?

– Да, Павел Борисович…

Мужчина скривился, подал мне папку и указал на дверь.

– Можешь идти на своё рабочее место. Через полтора часа жду тебя у переговорной.

Я вышла, уселась за свой рабочий стол и, не медля, принялась изучать листы в папке, которую отдал мне Фирсов. Пробежав по диагонали и уловив суть, я посмотрела на часы. Взяв с собой папку, ежедневник и телефон, я спустилась на этаж ниже и без труда нашла нужное мне помещение. Мне пришлось потоптаться на месте минут пять, прежде, чем Фирсов появился в конце коридора. Позади него шли двое мужчин и о чем-то говорили на непонятном мне языке. Удивительно было то, что Фирсов общался с ними без какого-либо барьера.

– Прошу, – открыл он дверь и сказал по-русски.

Мужчины покосились на меня с улыбкой.

– Hyvää päivää*, – сказал мне тот, что был моложе. Как-то растянуто, нараспев. Кажется, финны.

(*добрый день, – фин.

)

Я ответила улыбкой и кивнула.

Следующие несколько минут Фирсов общался с мужчинами на финском, а я сидела и хлопала глазами, не понимая ни слова. Он взглянул на часы, а потом перевел серьезный взгляд на меня:

– Успела изучить документы?

– Да, в общих чертах.

– Значит сможешь ответить на вопросы. Потом отчитаешься.

Он поднялся, оправив полы пиджака. Открыв рот, я глотала воздух.

– Какие-то проблемы? – строгим голосом спросил Павел.

– Нет. Проблем нет.

– Отлично.

Он вышел, а мне оставалось только смотреть поочередно на мужчин и чувствовать себя полной дурой. Они, видимо, тоже так считали, хоть виду и не показывали. Лелея последнюю надежду, я спросила на английском:

– Do you speak English? *

(*вы говорите по-английски? – англ.)

– Kyllä*, – ответил один из мужчин и кивнул.

(*да, – фин.)

Я выдохнула. Мне потребовалось минут десять, чтобы урегулировать все вопросы. Проводив инвесторов, я вошла в кабинет шефа.

– Ну что? – вскинув бровь спросил он.

– Все хорошо. Инвесторы всем довольны.

– Я знаю. Они мне только что звонили, восторгались.

Второй раз за день моё лицо залилось краской в этом кабинете. Не обратив на это внимания, Павел продолжил:

– Положи документы на стол и можешь идти работать.

– Хорошо, Павел Борисович.

Я подошла к столу, опустила папку на глянцевую столешницу, снова неуместно вспомнив свой сон. Мурашки прошагали от шеи к копчику, когда за моей спиной раздался хриплый голос Фирсова.

– Молодец, Алиса Романовна. Именно такого ассистента я и искал.

(От лица Павла Фирсова)

Едва оторвав голову от подушки, я почувствовал, что череп будто раскололся на две части. Боль была настолько сильной, что сводило челюсть. Ещё больше хотелось пить. Вот тебе и обмыли контракт с Тюменью.

С трудом пораскинув мозгами, вспомнил, что сегодня на утро назначено собеседование на должность моей личной ассистентки. Прошлая свалила в закат, не отработав и недели. Она, как и многие другие, считала, что на меня можно влиять, увеличивая высоту каблуков и вырез декольте. Тупая силиконовая курица. Именно поэтому, подбором личного персонала я отныне занимаюсь сам.