Путешественник, разглядев себя в огромное, залитое водой зеркало, рассмеялся, потому что его лицо в нём было просто огромным и больше походило на планету, на которой можно было легко разглядеть самый маленький прыщик, напоминающий гору. Даже тонкий волосок был похож на огромный засохший баобаб. Осмотрев с удовольствием своё отражение, гость попросил подравнять ещё и кончики усов.

После недолгого, но увлекательного визита ГариУс вышел из цирюльни вполне довольный собой и поспешил по Первой Спиральной улице к центру города.

Бигуд же еще долго стоял на пороге своего дома с кончиками дымящихся усов и наблюдал, как удалялся странник. Он и предположить не мог, как сильно теперь изменится его жизнь. Его салон стал самым популярным в городе. Из всех, даже самых дальних, районов спешили на стрижку именно к нему. На стене, прямо над зеркалом, в огромной позолоченной раме появились опаленные кончики удивительных усов, которые ему пришлось подстригать.

Ровно в 9—30 утра на следующий день у салона собралась толпа горожан, которые облепили окно, желая увидеть, как вспыхивают в полумраке и наполняют удивительным светом и ароматом весь зал усы странника. Когда и в последующие дни у салона выстраивалась огромная очередь, Бигуд решил брать мелкие ци, монеты Гортрии, с тех, кто просто захотел взглянуть на чудесные усы.

Бигуд и раньше славился своим искусством стрижки, но теперь очередь у его салона была всегда: многим жителям Гортрии захотелось сесть в кресло перед большим зеркалом и почувствовать удивительный аромат, исходящий от усов уже «святого» гостя. Сложилась легенда о том, что аромат от усов Гари Уса дарит лёгкость и удачу всякому вдыхающему. Цена на стрижки в салоне Бигуда взлетела просто фантастически.

Выйдя из салона, Гари Ус был готов к встрече с жителями Гортрии. Он уверенно шёл на главную площадь, явно желая что-то там обнаружить. Единственное, что ему приходилось теперь часто проделывать, так это снимать свой высокий картуз и кланяться всякому, встретившемуся ему на пути, независимо от того, был ли это ребенок или пожилой человек. Его улыбка раскрывала его истинный характер, и все улыбались в ответ.

По дороге он продолжил наблюдать за странными растениями, тянущимися из-под камней мостовой. Иногда он наступал на камни, из-под которых вырывались небольшие струйки воды и цветные пузыри. Дорога его очень радовала, и уже вскоре незаметно для себя он оказался в самом центре ратушной площади у нулевого меридиана, где сияло небольшое металлическое блюдце со стрелками-указателями: «Змиева скала», «Паучья пещера», «Колодезное озеро», «Хрустальное ущелье», «Песочный водопад».

Тут же был ещё один странный указатель со множеством стрелок, направленных в разные стороны. На указателе значилось: «Путь к песочным вулканам». Он прочитал ещё одно название, которое его восхитило: «Стрекочущее болото».

«Бывает же такое», – подумал он, продолжая кружить вокруг нулевого меридиана, края которого украшали странные символы, смысл которых было трудно понять. Эта замысловатая вязь просто притягивала к себе взгляд любого человека, и он тоже не мог оторваться от этого загадочного плетения различных символов.

Но тут он почувствовал прикосновение к своей спине и поднял глаза. Вся площадь просто была заполнена народом. Все лезли друг на друга, желая разглядеть странного путешественника.

Над площадью разносился уже узнаваемый голос Трепаса:

– Итак, мы с вами свидетели триумфального появления гостя Гортрии.

Сам Трепас Лух даже вылез из окна своей радиорубки, желая разглядеть неизвестного, и, совсем забыв об осторожности, выпал, как птенец из гнезда. Он нёсся вниз в сопровождении летящих рядом перелётных трепачей и орал так, что все, кто был на площади, просто забыли о госте и задрали вверх головы. Лица горожан исказила гримаса ужаса, когда они наблюдали за неожиданным падением городского вещателя новостей. Лух с оглушительным грохотом рухнул сначала на небольшой козырёк над воротами Ратуши, а затем отскочил от него, как мячик, и, кувыркаясь, пронёсся над испуганной толпой горожан в сторону нулевого меридиана, а здесь угодил прямо в руки ГариУса Линька, который едва сумел его удержать.