Следующее событие – появление цветных и кудрявых перьев у «голышей» – совсем осложнило бы его работу, если бы не синие толмачи, которые знали абсолютно всех птиц. Они выведывали часть новостей и выдавали их за свои. Новости сами прилетали к ним. Дальше всё было просто: толмачи кричали в конус, получая чудесное лакомство, и уже через минуту на столе у Трепаса оказывалась лента с записями и ему оставалось лишь прочитать этот текст.

Трепас Лух очень гордился тем, что сам Нэр Инжи – городской изобретатель – сконструировал для него этот прибор-переводчик. Благодаря этому прибору и корму он выиграл конкурс на звание «Лучшего вещателя страны» и теперь спокойно мог ещё пять лет находиться на вершине главного здания города и пошучивать, повторяя любимую фразу: «Я над Большим Советом и зимой, и летом».

Всё свое время Трепас Лух проводил у окна и микрофона, не покидая радиорубку, опасаясь, что его конкуренты могут занять его место.

Но кажется, мы слишком долго говорили о Трепасе Лухе, в то время как путешественник подошёл к главным городским воротам и замер, с удивлением глядя на огромный прозрачный шар, который накрывал странные подковообразные ворота города. Он решил потрогать шар рукой и, к своему удивлению, проткнул его. При этом шар не лопнул и продолжал накрывать ворота. Тогда он просунул всю руку, а затем сделал решительный шаг и оказался в центре большого пузыря, очень напоминавшего мыльный, и решительно переступил порог городских ворот.

Дышалось внутри как-то по-особенному, и при каждом вздохе тело его становилось всё легче и легче. Даже хотелось взлететь. Он приподнялся на носочках в своих тяжёлых ботинках и неожиданно для себя достал верхнюю перекладину каменных ворот. Это было так необычно, что он проделал это ещё и ещё раз. Казалось, что какая-то неведомая сила его взвешивает, прежде чем впустить. Затем та же сила мягко вытолкнула его из шара.

Он почти вылетел, широко улыбаясь, и ненадолго задержался у пузыря, любуясь его мягкими переливами и отражениями. Ещё раз внимательно оценил его взглядом и последовал дальше. При первых шагах он даже пытался подпрыгивать, но это уже не удавалось так легко, и он перестал скакать.

Путь был не прямой. Странная улица убегала вдаль по спирали. Огромные шестикрылые бабочки порхали над его головой, обдавая приятной свежестью. Одна даже присела на его клетчатый картуз, спутав его, видимо, с необычным цветком, и даже пыталась стянуть с его головы. Лишь в последний момент странник успел ухватить его за козырек, и не очень довольная бабочка, описав круг, полетела дальше в соседний палисадник.

Путешественник насадил картуз почти до самых ушей и пошёл дальше, аккуратно наступая на странные булыжники, которые утопали под его ногами. Особенно необычными были самые крупные, будто сделанные из поролона или надутые воздухом. Он даже несколько секунд покачался на самом большом.

– Семь килограммов, – послышался странный голос из-под камня.

– Ну, вообще-то девять, – поправил путник.

– Семь гортрийских килограммов, и это без одежды, —

продолжал настаивать мягкий камень, выталкивая его.

– Тогда согласен, – подтвердил странник, бросив взгляд на свои огромные ботинки и на говорящий булыжник.

На стене ближайшего дома висел указатель, который вращался, как пропеллер, так что ему с трудом удалось прочитать: «Первая Спиральная улица».

Название улицы его немного позабавило, и он последовал дальше, в сторону высокой башни, возвышавшейся над крышами невысоких построек. Впереди на мостовой сияли радужные пузыри, которые появлялись между камнями, медленно надуваясь, а затем, оторвавшись от земли, поднимались вверх и лопались, наполняя воздух странными ароматами. Прямо перед собой он заметил большой камень, который, как и пузыри, тоже надувался и, к его восторгу, взлетел, а на его месте появился другой.