Господин Шамбре в «Истории нашествия на Россию» опровергает с успехом слова Наполеона, мною здесь оспариваемые; он говорит: «Наполеон в сем случае сам себе противоречит в письмах своих от 3-го, 23-го, 24-го, 26-го и 27-го сентября (н. м.), так, как и от 6-го, 10-го, 23-го и 24-го октября, 9-го ноября, 2-го декабря (н. м.) и в других еще письмах, мною не объявленных оттого, что я не нашел в них ничего достойного замечания. Сверх сих писем донесения генерала Бараге-Дильера, приложенные к сему второму изданию, довольно удостоверяют не в собственном заблуждении Наполеона, а в умышленном старании его привести других в заблуждение, дабы чрез то прикрыть славу и самолюбие свое от нападок. Без сомнения, он не решился бы на сказание, мною оспариваемое, если бы знал, что часть писем его, Бертье и других генералов, ведомости о движениях войск и иные драгоценные документы, необходимые для описания нашествия на Россию, будут некогда обнародованы; так что событие, долженствовавшее, по-видимому, более других быть недоступным любопытству, является, напротив, одним из известнейших событий нашего времени»[22].

Бегство французов из Москвы, 12 октября 1812 г. Д. Скотти, 1883

Победа при Малом Ярославце, 12 октября 1812 г. Д. Скотти, 1883

Вот некоторые выписки из сих писем: «Мы не получали эстафетов после прибывшей 7/19 октября. Недостает тех, кои должны были прибыть 8/20, 9/21 и 10/22»[23]. «Доведите до его (маршала Виктора) сведения, что, по сие время не получая эстафетов, я не знаю, что происходит в его стороне»[24]. «Император не получил двух эстафетов; быть может, что это следствие нашего отступления к Сенно, которое открыло великое пространство земли неприятелю»[25].

И, наконец, господин Шамбре заключает: «Во время отступления Наполеона от Смоленска до Молодечно он получил только две депеши из Франции и то чрез Марета (герцога Бассано). На доставление первой из сих депешей отважился польский дворянин, об имени коего я умолчу, дабы не подвергнуть его подозрению; вторую доставил ему еврей за деньги, – он встретил Наполеона в Камене после перехода чрез Березину»[26].

Теперь мы подошли к главному предмету партизанского действия, а именно к похищению и истреблению неприятельских подвозов с боевыми и съестными припасами, отрядов, команд и войск, проходящих в армию или из оной. Достигли ли партизаны наши до сего предмета или нет, мы увидим это по достоверным документам, коими вооружен я. Прежде всего представим легкий очерк того положения, в коем находились пути сообщения французской армии; очерк сей принадлежит не мне, а господину Шамбре. «Неведение его (Наполеона) о движениях сего генерала (Кутузова), умножаясь от русских партий, рыскавших вокруг Москвы, ввергло его в совершенное недоумение насчет намерения неприятеля. Партии сии, беспокоя фуражиров с неутомимою деятельностию, пресекли все прямые сообщения между Мюратом, Бессьером и Понятовским. Предприятиям их способствовали те из поселян, кои оставались еще в селениях, давая им знать о движениях французских войск. Наконец взятием нескольких артиллерийских палубов и нескольких команд между Москвою и Можайском Дорохов преградил путь подвозам и принудил оные прекратить их шествие. Для восстановления сего сообщения Наполеон отрядил 11/23 сентября гвардейских драгун, две роты гвардейской конной артиллерии и один линейный полк. Отряду сему предписано было остановиться в селе Вязёме, находящемся на столбовой дороге в 7 лье (28 верстах) от Москвы. Спустя несколько дней, 14/26 сентября, он еще отрядил на половину пути от этого села к Москве дивизию Брусьера, принадлежавшую корпусу Евгения, легкую кавалерию того же корпуса и гвардейских конных егерей с артиллерийскою конною ротою. Так как дорога от Можайска к Смоленску весьма обеспокоиваема была партиями, то приказано было Наполеоном отправлять войска из сего последнего города не иначе как совокупно и не в меньшем числе, как в тысячу пятьсот человек»