– Но?! – нетерпеливо уточняю я, прерывая ненавистные мне пустые похвалы.

– Но меня невозможно убить доступным тебе оружием и доступными тебе способами!

– Задание заранее было обречено на провал? – спрашиваю я, прекрасно зная ответ.

– Смотря, что считать провалом, – Князь усмехается. – Желторотого ассасина посылают убить Главу Великого Рода, разменявшего сотню лет! Не нужно в совершенстве знать теорию вероятности, чтобы предсказать имя жертвы!

– Желторотого асассина можно отправить в небытие гораздо проще и эффективнее, это не может быть главной целью, разве что – второстепенной! – отвечаю я, скорее оправдываясь, нежели защищая честь Приютского мундира.

– Возможно, твои наставники хотели убить двух зайцев сразу, – Шувалов пожимает плечами, и на идеально сидящем фиолетовом пиджаке появляются складки. – Мог бы и представиться, проявить уважение к возрасту!

Ирония в каждой фразе. Или сарказм. До откровенных издевок Великий Князь еще не дошел, это оружие пока в резерве. Старик ведет диалог практически так же, как я. Ловлю себя на мысли, что вопреки здравому смыслу во мне просыпается интерес к его личности.

– Иван Федорович Крузенштерн, человек и пароход, – заявляю я с кривой ухмылкой на губах и склоняю голову. – Зачем задавать вопрос, ответ на который не даст ничего?

– Ну почему же?! – возражает Шувалов. – Иногда форма важнее содержания, Иван Федорович!

Вот же старый прохвост! Смотрю в ироничный прищур светящихся глаз и совершаю глупость. Очередную глупость, достойную неопытного юнца. Я говорю правду.

– Александр, – представляюсь я. – Я сирота, и фамилия не скажет вам ничего, к тому же вряд ли она настоящая.

– Игорь Всеволодович, – представляется в ответ старик и протягивает руку. – Приятно умирать, зная имя собственного убийцы!

Двусмысленность фразы настораживает, учитывая, что сейчас убийцей из нас двоих может стать только старый Князь. Жму сильную жилистую ладонь и замечаю озорные искры в глубине фиолетовых глаз.

– Вернемся же к целям и задачам, а также к причинно-следственным связям, их объединяющим, – говорит Шувалов уже серьезно, без тени сарказма.

Он достает из кармана стопку фотографий и веером раскладывает их на столе. Моя спина мгновенно покрывается холодным потом – я вижу мертвые, окровавленные лица выпускников Приюта. Некоторые изуродованы почти до неузнаваемости. Их посмертные фото я перебираю в молчании.

– Думаю, что здесь все за последние два года?!

В утверждении Шувалова содержится вопрос, и я отрицательно качаю головой.

– Ах да, одну симпатичную леди запечатлеть не удалось, потому что устроенный ей взрыв разметал тело на мелкие кусочки…

Я не удивлен и не испуган, скорее огорчен, потому что получил подтверждение своим самым мрачным догадкам. Шувалов пристально смотрит на меня, не отводя взгляд, и пытается считать реакцию. Искреннюю и правдивую, а не сыгранную.

– Все их жертвы живы? – спрашиваю я и откидываюсь на спинку неудобного кресла, придавая позе расслабленность и подчеркивая отсутствие агрессивных намерений.

– Не все! – на этот раз качает головой Шувалов. – О некоторых убитых ты читал в газетах!

– Мое фото пополнит коллекцию уже сегодня? – я высказываю очевидное предположение спокойно, стараясь скрыть отчаяние.

– А это целиком и полностью зависит от тебя…

– Вот все и скатилось к привычной банальности, и вы предлагаете мне сделку?! – я криво улыбаюсь и подаюсь вперед. – Жизнь в обмен на информацию?

– Отнюдь! – Шувалов наклоняется и сгребает фотографии со стола. – Я предлагаю тебе подумать о будущем. О собственном будущем. О справедливости целей, которые вам декларируют. Об истинных задачах вашей организации. И о ее тайных покровителях.