Разбор полетов состоялся в том же ангаре. Лидка построила своих подопечных, помахала зажатым в руке планшетом и, не обращая никакого внимания на застывшего за спиной Спаржева, негромко спросила:

– Вы действительно думаете, что вам можно доверить боевой истребитель? Или просто прилетели сюда немного отожраться на казенных пайках? Нет, я все понимаю, время военное, ускоренный выпуск, но нельзя же так! Думаете, вы пилоты? Нет, господа, вы мусоровозы!

Капитан второго ранга едва заметно дернул уголком рта, но смолчал, не желая лезть не в свое дело. Бачинина была одним из лучших инструкторов-практиков на корабле, и мешать он не собирался, хотя и не разделял ее взглядов на «воспитательный процесс». Старший лейтенант же и не думала останавливаться:

– Да вам даже помидоры перевозить нельзя доверить! Хотя нет, простите, – Лидка приложила к груди руку, притворно засмущавшись, – тут я немного ошиблась. Из вас выйдут лучшие в галактике перевозчики соков. Загружаете полный трюм помидоров – выкачиваете тысячи литров свежевыжатого томатного сока! Вперемешку с вашим дерьмом и потрохами!..

Кто-то из курсантов… ах да, простите, конечно же, из офицеров, все-таки не выдержал и засмеялся. Девушка резко обернулась, взглянув в его лицо:

– Согласна, Деррини, это очень смешно. Только вот кто будет смеяться, а, лейтенант? Вражеский пилот, сбивший тебя в первом же бою? Или мать, получившая похоронку? А может, невеста или сестра? Да, наверное, ты прав, всем им будет очень смешно, просто до слез смешно… – И неожиданно совершенно изменив тон (она частенько практиковала этот нехитрый прием, не переставая удивляться тому, сколь эффективно он мобилизует внимание слушателей), Лидка принялась абсолютно спокойным голосом разбирать ошибки, совершенные каждым из новичков во время тренировки. Из ее слов выходило, что без ошибок не «отстрелялся» никто, однако ошибки тоже бывают разные, потому…

– Господин капитан второго ранга! – Лидка четко повернулась к Спаржеву, одним неуловимым движением приняв строевую стойку. Теперь ее голос был подчеркнуто-официальным, без тени каких бы то ни было эмоций. – В свете всего вышесказанного рекомендую: допустить офицеров Величко, Гаунсшнауба, Деррини, Казинькевича, Лахтинена к дальнейшим занятиям и самостоятельным полетам.

Будь она поэтом или писателем, девушка, наверное, сказала бы, что лица названных пилотов «озарились неким теплым внутренним светом».

– Рекомендую отправить на дополнительную подготовку офицеров Плучека и Тагаву. У меня все.

– Разрешите обратиться! – вышедший из строя парнишка был очень молод – или, по крайней мере, производил такое впечатление. – Младший лейтенант Малкович. А что со мной?

Нижняя губа его заметно дрожала.

– Встаньте в строй, лейтенант, – отрезала Лидка, ни на секунду не задержав взгляда на его лице. – Офицерам, допущенным к занятиям и самостоятельным полетам, отдыхать. Сбор в учебном классе завтра в семь тридцать утра. Офицерам Плучеку и Тагаве через тридцать минут, – Лидка искоса взглянула на Спаржева, согласно кивнувшего в ответ, – явиться к командиру авиагруппы для получения дальнейших распоряжений. Все, выполнять!..

Названных будто ветром сдуло, вслед за ними, привычным жестом поправив очки, неторопливо двинулся Николай Аркадьевич. Дождавшись, пока командир покинет ангар, девушка обернулась к оставшемуся парню:

– Послушайте, Джон… вас ведь так зовут, верно? Поймите и поверьте, я вовсе не придираюсь и уж тем более не наслаждаюсь собственной властью, но из вас не получится пилота-истребителя. Я видела ваш аттестат; прекрасный аттестат, отличные оценки по навигации, что, кстати, довольно большая редкость, особенно учитывая, в каком объеме вам читали этот курс. Так вот, мне кажется, вам нужно, ну, переквалифицироваться, что ли. Из вас получится хороший штурман или навигатор. И, поверьте, на этом месте вы принесете нам всем куда больше пользы!..