Я повернула астролябию. Теперь изогнутая Стрела времени снова оказалась на своем месте на ее задней поверхности. Медленно, то и дело подрагивая, она все время двигалась, указывая на знаки, разбросанные по золотому полю на обороте астролябии. Я по-прежнему не знаю, что они означают. Как можно при помощи этого инструмента обрести власть над звездными полями и земными токами, будь ты хоть тысячу раз лозоходец?

Я положила астролябию обратно в ящик стола, спрятав ее в серебристую папку, где обычно храню старые ноты ддя виолончели (и которая по этой причине Совершенно Неинтересна моим родителям). Строго говоря, мне хотелось бы положить астролябию на стол, чтобы все время видеть ее, такая она красивая. Но гораздо веселее будет сделать сюрприз Оресту. Представляю выражение его лица, когда я достану астролябию!

Но почему же он все не приходит? Неужели я должна сама прийти к нему, хотя у меня сегодня день рождения и все такое?

День прошел чудесно. Мама и папа поздравили меня, были тортик, и подарки, и все, что нужно, а в почтовом ящике я обнаружила посылку и очень милую открытку от Санны, – но сейчас я внезапно почувствовала себя очень одинокой.

Когда мне одиноко, я обычно делаю одно и то же: достаю свою виолончель. Виолончель, как вы наверняка знаете, – это музыкальный инструмент, похожий на большую скрипку. Его придерживают коленями, когда проводят смычком по струнам, и он издает глубокий теплый звук, почти как живой голос.

Я люблю свою виолончель. Ей более ста пятидесяти лет, и она принадлежит мне потому, что ее послали мне на моем пути загадочные земные токи и звездные поля, те самые, которые можно измерить при помощи астролябии. Или же все это произошло случайно (так думает Орест).

Прежде чем начать играть, я провела рукой по слову, вырезанному на самой верхушке грифа, возле ракушки, – FIDES, это означает «вера». В точности как в том пергаменте. В точности как на астролябии.

Когда-то, еще в девяностые годы девятнадцатого века, это слово написал там Аксель. А играла на этой виолончели Сильвия – девушка, знавшая загадку астролябии. И еще она пела такую песню:

В песне говорится о загадочных звездных полях и земных токах, а еще о том, кто может подчинить их себе, – он называется «дитя с лозой»…

Играя мелодию, я мысленно вспоминала слова. У меня в руках виолончель, когда-то принадлежавшая мистической Сильвии. Я играю мелодию, которую играла она – и при этом пела песню, чьи слова так важны, что совершили путешествие во времени, чтобы достигнуть нас. И теперь мы найдем путь к третьей части, в этом я убеждена.

Скоро мы узнаем, что имела в виду Сильвия, когда говорила о звездных полях и земных токах.

Я с особым чувством провела смычком по струнам, извлекая последнюю ноту, так что струна завибрировала – звук заполнил комнату, зазвучал у меня в ушах.

Во входную дверь постучали. Три кратких стука.

Орест!

– Я открою! – крикнула я и кинулась вниз по лестнице, пока никто не успел меня опередить. И действительно, на нашем крыльце стоял Орест. Как обычно: брюки от костюма, светлая отутюженная рубашка, сверху куртка от дождя. Лицо у него было бледное, как всегда, а волосы аккуратно приглажены. Но рот сжался в узкую полоску, глаза смотрели серьезно.