В результате мы теряем корни, ощущаем оторванность от собственного мира. «Мы радикально изменили нашу среду, – писал невролог Джон Качиоппо, который всю жизнь изучал одиночество. – Развитие карьеры, жилищные условия, смертность и социальная политика следуют путем глобального капитализма, и значительная часть мира принимает образ жизни, который закрепляет и усиливает хроническое чувство изоляции, которое уже ощущают миллионы людей».

Учитывая огромное количество незнакомцев с дурной репутацией, скопившихся за последние, скажем, два миллиона лет, удивительно, что кто-то вообще с ними разговаривает. И все же мы это делаем. И должны. Потому что без них мы – никто. И свидетельство тому – моя собственная история. Я не Поллианна[1]. Я понимаю, какой вред люди могут причинить друг другу. В этом мире я прожил сорок лет, и меня по-прежнему изумляет, насколько бессмыслен и жесток этот вред. По-моему, Homo sapiens – уникальный вид, несущий в себе чудовищные противоречия и дух разрушения. И все же мой самый важный жизненный опыт связан с общением с незнакомцами.

Во время учебы в колледже я играл на бас-гитаре в музыкальном магазине на окраине Филадельфии. И тут появился чернокожий мужчина средних лет в ковбойской шляпе. Он посмотрел на меня, на бас-гитару, потом снова на меня и пробормотал:

– Черт, а ты чертовски похож на Конана О’Брайена![2]

И в тот же момент он принял меня в свою новую фанк-группу. Мы выступали в Филадельфии, а потом пели госпел в баптистских церквах, где я часто оказывался единственным белым. Для двадцатилетнего парня из белого района этот опыт – от общения с более взрослыми музыкантами до искреннего гостеприимства прихожан по отношению к такому чужаку, как я, – был настоящим откровением. Именно это сделало меня таким, каков я есть, и сформировало мой взгляд на мир.

По окончании колледжа я нашел между страницами книги в книжном магазине необычный флаер. Это было приглашение писателей для новых публикаций. Меня это зацепило, и я послал автору послания электронное письмо. Издаться мне так и не удалось, но тот человек оказался менеджером по распространению небольшой еженедельной газеты. Мы подружились, потом стали соседями. Он познакомил меня с редактором. Я начал писать в эту газету, а через несколько лет стал редактором. Так началась моя журналистская работа. Общение с незнакомцами полезно для бизнеса и карьеры. Если бы не тот флаер, моя жизнь была бы совершенно другой.

Я совершил бы преступление, если бы не рассказал о своем коллеге, ирландце, который спустя год затащил меня на вечеринку, и там я встретился с совершенно незнакомым человеком. Он стал моим другом. Оказалось, что он работает с совершенно незнакомой девушкой, которая стала моей женой и матерью моей дочери. К слову, об опасности незнакомцев. Вот что мне однажды сказала дочка: «Папа, люди могут бояться тебя. Но я не боюсь – я же тебя уже давно знаю!»

Мои родители, Эд и Джоан, чемпионы мира по общению с незнакомцами. У них появляются приятели везде, куда бы они ни отправились: на улице, в отпуске, в ресторане или парке. Череда друзей и знакомых никогда не кончается. Если многие пожилые люди пассивно наблюдают за тем, как сужается их социальный круг, то мои родители постоянно расширяют его. Для них (и для многих их друзей) общение с незнакомцами абсолютно неотделимо от самой жизни.

Я совершенно не сомневаюсь в том, что стал тем, кто я есть, нашел свое призвание, сформировался как личность и поселился там, где я живу, именно благодаря незнакомцам. Но я сижу в баре всего в нескольких дюймах от другого человека – и я опустил голову, опустил глаза и молчу, лицо мое залито холодным голубым светом смартфона. И мне это не нравится.