Они дружили.

Я молча стоял рядом. Близость Кати, ее резкие манеры и вульгарность убивали меня. В конце концов она заметила кого-то в толпе. Резко замахала рукой, рассмеялась и оставила нас вдвоем.

Таня взглянула на меня.

– Ты чего такой бледный?

– Я болен, – сказал я, глядя – Катя пошло смеется в толпе друзей.

– Ты почему молчал? Катя обиделась. Тебе следовало быть повежливее.

Через два дня мы с Таней собрались в кино. Фильм? Не помню. Помню, был конец апреля, и появились почки, и снег растаял, и грязь запеклась коркой, а вода в лужах стала теплой.

Я сказал Тане, что железно достану билеты.

В спускался по лестнице в фойе университета. Раздраженный. Искал Таню, чтобы сказать – билетов нет. Человек, который обещал достать хоть со дна морского, подвел.

У гардероба увидел Аню. Она помахала рукой. Подошла с улыбкой.

– Ты чего такой хмурый?

– Да вот, собрались с Танькой в кино, а билетов нет.

– Я знаю девушку, у которой есть.

Она сказала это с каким-то плохо скрываемым торжеством. Глаза заблестели. Я так понял позже, они целый заговор против Тани придумали. И я поучаствовал. В главной роли.

Она отошла и вернулась с Катей под ручку.

Катя достала билеты.

– Мне не с кем пойти в кино, – сказала Она, краснея и смущенно встречаясь взглядом с Аней. – Ты не знаешь, с кем бы мне пойти?

Я смотрел на нее, такую близкую – воплощенная мечта.

– Подожди, – сказал я, не узнав голоса.

Таня, сидела, спрятав лицо в ладонях. Ее плечи тряслись.

Она отняла от лица руки и отчужденно посмотрела на меня.

– Что случилось?

– Бабушка… Ухудшение.

– Ухудшение чего?

– Сердечной недостаточности, – Таня вновь разрыдалась. – Я должна ехать в Воронеж.

Она подняла мокрые глаза.

– Ты со мной?

Я не ответил. Не сел рядом, не обнял, не утешил.

Вышел и сказал Кате, что пойду с ней.

Итак, я позволил Кате соблазнить меня. Забыл Таню, ее глаза, ее робость и дерзость, уверенность и страхи. Мягкость ее волос под ладонью. Все это перестало интересовать меня в одночасье. Рухнуло в бездну, в омут карих Катиных глаз.

Это произошло в темной спальне. Жаркий, влажный летний воздух через окно проникал в комнату, оттого простыни были совсем сырые.

В жаркой тьме страстно горели Ее глаза.

О боги! Ее темные блестящие волосы! Ее совершенно вылепленное лицо с капризным изгибом губ. Ее гибкое округлое тело, такое горячее под моими ладонями!

Я все еще не забыл Таню. Какая-то часть меня еще рвалась к ней, не такой красивой, но гораздо более тонкой, простой и благородной.

В ушах эхом звучал ее доверчивый голос. Я помнил голубые глаза, нежные и умные.

Но она была в Воронеже. В тысяче километров к юго-востоку от этой комнаты. И рядом была девушка, которую я возжелал всей своей порочной натурой.

Утолив первый голод, я с удовлетворенным вздохом откатился на спину. Прикрыл глаза. Мои мысли уплыли далеко. Катя резким голосом позвала меня. Убедившись в полном моем внимании, успокоилась. Улеглась рядом. За окном орали сверчки. Лунный свет пробивался в комнату сквозь паутинные завесы.

Томно улыбаясь, Катя потянулась.

– Хорошо-то как.

Я погладил ее плечо. Но «хорошо» означало вовсе не то, что я думал.

– А все-таки я Таньку на… бала. Я победила. Победила!

Она увидела выражение моего лица. Села на постели. Красивое лицо исказилось.

– Что ты уставился?

Я приподнялся на локтях. Нахмурился.

– Что-то я не понял про Таньку. Про какую Таньку ты говоришь? Про Антипову?

– Какое тебе дело?

Я молча смотрел Ей в глаза. Катя передернула плечами.

– Ну да, про нее. Ты же с ней гулял.

На ее лице заиграла тщеславная улыбка.

Я поморщился.

– Не понимаю, зачем сейчас говорить о ней.

– Потому что раньше ты был с ней, а теперь со мной.