Чабан, неделю не появлявшийся на пастбище, не узнавал ни овец, ни баранов, ни козлов. Пса он тоже не узнал, пёс просто не подпустил его близко, теперь это были его козлы и бараны. Он стал хозяином отары! «Чабан не приходит на луга, чабан собаке не приносит кушать. Чабан не хозяин!» – так решил умный пёс.

Стадо не просыхало. Скотина ходила плотной, сжатой со всех сторон кучей, жалась друг к дружке, боясь быть поваленной на землю и заполучить в морду порцию струи, которой так умело управляет хозяин.

Шерсть стада приобрела цвет расцветших весенних, молодых одуванчиков. А запах, в летнюю, знойную пору, был непередаваем. Обоссанная шерстяная туча, как айсберг дрейфовала по зелёному морю кавказских сочных лугов.

Перелётная птица отчаянно кричала, сбившись с курса, пролетая над вонючей тучей, грызуны задыхались в норках. Зайцы и лисы рыли глубже и глубже, пытаясь удержаться на обжитых местах. Где проходило стадо, всё живое задыхалось. За полверсты ни живой души, ни комара, ни мухи.

Пёс зорко следил за своим добром, время от времени подмачивая тех, кто подсыхал. Затем стал на день, а то и на два, покидать зловонный табор. Он уходил на собачью охоту.

Хозяин изредка, но объезжал с ружьём и на коне ближние и дальние луга своих угодий. Он проверял, нет ли где логова волка или шакала.

Через три месяца, как молодой пёс приступил к работе, аксакал, объезжая дальние границы пастбища, нашёл несколько разодранных в клочья волков.

Возвращался басмач со своих угодий в большом восторге, вслух раз за разом повторяя: «Ай да собака! Ай да Белеберды-Берды! Вах… вах… вах…!», – он смотрел на пса с большим уважением и с большого расстояния. Хозяин откровенно боялся пса. Даже с лепёшкой в руке, пёс не подпускал его близко. Он молча скалил зубы, и тот с большой досадой догадывался, за что немилость! – «Наверно не мой уже пёс, а стадо больше ещё делается, растёт моё стадо. Ну да Аллах с ним, пускай пасёт…!»

Такое длинное имя-кличку пёс получил из уважения к нему и его роду. Его имя складывалось их прославленных имён деда, отца и даже прадеда. Берды навёл порядок в округе, разогнав далеко от пастбища волков и шакалов. Он метил всё в округе: камень, дерево, и самого разодранного волка, давая понять серым, кто здесь хозяин!

За свою отару теперь он был спокоен. Никто из серых разбойников не посмел и близко приблизиться к стаду. Они за версту чуяли страшный запах шайтан-чабана, который уже наводил на них ужас. Это по лугу гуляла плотно сбитая в кучу, шерстяная мокрая туча, обильно политая грозным хозяином.

Проходили год за годом, звонкая весна сменяла суровую, снежную зиму, а жаркое лето весну. Пёс, за эти годы превратился в матёрого, свирепого, мудрого и уравновешенного кавказского волкодава. Он исправно выполнял свою работу, заботясь о стаде и оберегая его. И вот однажды, в его однообразной жизни пастуха произошли большие перемены.

Был обычный, солнечный летний день. Склонив головы, овцы, козлы и бараны щипали сочную, луговую траву. Пёс лежал недалеко от горного ручья в тени под кустом. Он дремал, изредка осматривая пасущееся стадо.

Приподняв в очередной раз голову, его глаза разглядели вдалеке две тёмные фигуры. Фигуры медленно приближались. В одной из них, он узнал хозяина, вторая же, совсем была не похожа на чабана, да и вообще, на человека с Кавказа.

Хозяин начал замедлять шаги и, вскоре, совсем остановился. Незнакомец, как шёл неспешными шагами, так и продолжал идти в сторону лежащего пса.

Пёс медленно поднялся, встряхнулся и сел, не подав ни звука. Мужик остановился в пяти шагах, и они стали внимательно рассматривать друг друга.