Понимал государь, что не излишнее пристрастие к вину суть и причина низложения Зосимы с митрополичьего престола. Более того, что добровольная отставка или низложение «не по своей воле», под нажимом государя, митрополита Зосимы будет многими духовными и мирскими воспринята как признак слабости государевой власти.

«Только придётся пьяницей пожертвовать… – мысленно приказал себе государь, явившись с несколькими доверенными боярами и дьяками пред очи митрополита в пост великий, когда тот не ожидал ничего подобного. – … Если трезвый дух исторгнет Зосима, оставлю назло Геннадию с его присными Брадатого на престоле до лучших или худших времён…»

Увидел Зосима пред собой в неурочный час в разгар дня великого поста государя своего, – даже дыхнуть по требованию государя не изволил. И так всё ясно – перегаром за версту несёт…

Перед тем, как велеть ему, пьянице Зосиме, без шума и суда громкого удалиться в свой Симонов монастырь, прочитал по памяти государь слова из Евангелия от Матфея, заменив некоторые слова о блуде и прелюбодействе с женщиной применительно к пьянству, губящему душу праведника вино губительное.

– …Всякий, кто смотрит на вино с вожделением, уже блудит в сердце своём… Если же правый глаз твой соблазняет тебя вином и пьянством-блудом, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, но не всё тело твоё было ввержено в геенну… И если правая рука соблазняет тебя в блуде-пьянстве, отсеки её и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твоё было ввержено в геенну…

Преемником Зосимы в митрополии с подачи государя стал троицкий игумен Симон, убежденный в православии, однако робкий и внушаемый, готовый подчиняться беспрекословно приказам Ивана Великого. Все понимали, что, с одной стороны, таким способом государь нашел новый противовес епископу Геннадию, алчущим митрополичьего престола на волне борьбы с ересью. А с другой стороны, терпимое отношение к ереси в Москве не изменится, пока у власти будет находиться Иван Великий, блюдущий тайные государственные интересы престолонаследника Дмитрия-внука, великой княгини Елены Волошанки, Курицына, лидеров боярской думы и других вельмож, покровительствующих почему-то тайным иудеям.

Когда архиепископы торжественно нарекли Симона достойным первосвятительства русской православной церкви, государь, сопровождаемый Дмитрием-внуком, Василием-Гавриилом, другими сыновьями, боярами и дьяками пошел с Симоном в Успенский собор.

Пока подходили к Успенскому собору, государь, поставив справа от себя Дмитрия-внука, а слева – сына Василия, сказал, обращаясь к обоим:

– Княжья воля даётся не для осуждения архипастырей, а для вспоможения им земли собирать древнерусские и народы для процветания Руси Святой…

Дмитрий и Василий пытались своим прозорливым умом оценить, к кому из них, будущим государям, обращается их отец и дед, Иван Великий. Кто будет государем из них?.. Хотя стоящий по правую руку от государя вроде должен иметь преимущество – справа, значит прав, правее того, что слева… Дмитрий-внук сиял улыбкой, а Василий сутулился, ёжился и хмурился… Хотя оба претендента чувствовали нутром, что никого из них государь не хотел обидеть, никого…

У самых дверей Успенского собора государь неожиданно промолвил в полной тишине, снова обращаясь к Дмитрию и Василию:

– Выше меры моей есть дело сие – на митрополичье ставить владыку… Собор архиепископов удостаивает править русской православной церковью, а по большому счету, Бог… Только Божья воля и великокняжеская совпадать должны – тогда и государь праведно государит, и милосердствует, и наказывает тоже праведно… Иначе и государить грех, когда княжья воля – одно, а Божья – другое…