Государь вызвал тут же ближнего дьяка Федора Курицына и ответствовал через него: «Вместе с послом германским пусть отправится в Германию посол московский, коему велено будет изъясняться о сем с императором… Кого пошлем, Федор?..»

«Моего брата, Ивана Волка Курицына, можно государь… Пусть набирается опыта в посольских делах… Только, насколько я наслышан, великая княгиня Софья для такого императорского дела желает послать с Поппелем своего доверенного грека Юрия Траханиота, выехавшего с ней когда-то из Рима… Наверно, грека надобно посылать… У него старые связи есть на западе, к тому же, он пользуется особым расположением княгини…

– Ты прав, с греком послу будет удобнее, поскольку тот является личным поручителем известной на западе византийской царевны, обретшей в Москве новую родину и нарожавшей государю кучу женихов и невест для тамошних властителей…Добро… – согласился удовлетворенный государь. – Объясни только послу, чтобы зря не обижался… Что обычаи наши русские не дозволяют раньше времени… – Он подмигнул понимающе своему ученому опытному дьяку, мол, после договора союзного можно, а раньше – только курам на смех. – Раньше положенного времени показывать совсем юных неопытных девиц, тем более дочек государевых, дошлым женихам и сватам…

Через какое-то время дьяк Федор Курицын сообщил государю весьма любопытную новость:

– Государь, сообщаю слова Николая Поппеля, которые он передал мне лично, с глазу на глаз. Он приехал в Москву с самыми широкими полномочиями в ранге личного официального посла императора Фридриха Габсбурга, чтобы предложить тебе, государь, королевскую корону…

– А нужна ли она мне, Фридрихова корона? – спросил задумчиво Иван Васильевич и поднял усталые серьёзные глаза на умного доверенного дьяка из своего самого близкого круга. – К чему она меня обяжет, если я её возьму и приму ради прихоти императора?..

– Твоё согласие, государь, означало бы включение Руси Московской в граница Священной Римской империи… Вот к чему корона обяжет… А если дочек, государь, выдашь за их королевичей и маркграфов, то выходит, что империя и претензии на наши земли может предъявить, к тому же на законном основании, по их разумению…

– То-то Софья меня науськивает: бери, коли дают, корону… И дочку Елену, давай, быстрее отдадим… – задумчиво промолвил государь, сокрушенно покачивая головой…

– Принятие короны обяжет тебя, государь, считаться с волей императора и…

– У московского государя своя есть княжья воля… Пусть с ней считаются некоторые…

– Княжья воля государя – для русских Божья воля… – сказал Курицын в полупоклоне.

– Вот именно, Федор. Молодец, что хоть этого не забываешь, за что и ценю тебя, и в обиду никогда и никому не отдам. А то многие с епископом Геннадием не прочь добраться пальцами до твоей глотки. Хоть и вольнодумец ты великий, но государеву линию в политике ведёшь правильно и зрело. Многим надобно бы помнить о сути княжьей воли на Руси…

– Так что будем делать, государь?.. Поппель просит нижайше третьей аудиенции у тебя…

– Пока ничего не говори ему… Приму его… От короны откажусь, но выражу твердое желание заключить с империей Фридриха союзный договор. А после договора и прочих веяний решим и насчёт обручения и брака Елены…

– Как скажешь, государь…

– Вот так, сначала сына Ивана бросил в топку государевых союзов и московской политики… – грустно, с надрывом, комком слёз в горле промолвил государь. – Теперь вот дочку бросаю… Не выйдет с принцем Албрехтом, в другую топку брошу, хоть в Казимирову… ради русских интересов… так надобно Руси… Чего ты понимаешь, Фёдор, в любви отцовской и супружеской государя… Мария Тверская… Софья Палеолог… Иван Младой… вот Елена… звенья трагической цепочки личных судеб, нанизанных на государственные интересы Руси святой… ради её исторического прорыва в ряды самых первых европейских государств…