Костя в сердцах выдернул это перо и, машинально теребя его в руках, глухо произнес:

– Не надо никого спрашивать… Если бы такое предложение сделали мне, то я бы… согласился.

И ему сразу стало как-то легко и покойно. Но главное, что теперь он мог спокойно смотреть в глаза Алексею Владимировичу, что он тут же и сделал, выжидающе уставившись на него.

Трудно сказать, чего именно ждал Костя, но, во всяком случае, не столь обыденной реакции.

– Утомил я вас, наверное, – весело улыбнулся его попутчик и равнодушно заметил, сворачивая тему: – Пора и спать ложиться, а то завтра не высплюсь – мне ведь выходить гораздо раньше, чем вам.

Лицо Кости от столь будничного завершения разговора разочарованно вытянулось, но делать нечего – спать так спать.

– К Ряжску подъехали, – вздохнул он, глядя в окно и доставая сигарету из пачки. – Вот тут я родился, тут… А, ну да, я уже вам рассказывал. – И направился в тамбур, продолжая злиться на себя.

И впрямь возомнил черт знает что, а потом еще и возмущается: «Где интересное, увлекательное продолжение?!»

А чего иного ожидать-то? Ежу понятно, что все закончится именно так, как закончилось – поговорили, обсудили и… отбой.

Уже зайдя в тамбур, Константин успел удивиться, откуда тут взялось столько табачного дыма. Однако через секунду он понял свою ошибку: дым был чересчур белым для сигаретного и слишком вязким для, собственно, самого дыма.

Больше всего он напоминал туман – густой и прохладный, ласково обвивший ноги и целеустремленно стремящийся вверх, чтобы победно сжать в своих могучих объятиях все тело.

В инстинктивной попытке вырваться Орешкин ценой неимоверных усилий сумел сделать шаг назад, в сторону спасительной двери, но какой-то особо нахальный, жирновато-маслянистый клок тумана обволок лицо, плотно, не хуже чем пластиковый пакет, перекрыв дыхание, и Константин потерял сознание.

Что касается непосредственных плодов и популярности, то в этом отношении мудрость далеко уступает красноречию.

Фрэнсис Бэкон

Лежа на мягких шкурах, Константин некоторое время еще негодовал на себя за то, что мог забыть о таком, но затем перешел к более конструктивным размышлениям.

Итак, наиболее правдоподобно звучало как раз самое невероятное. Получалось, что теоретический вопрос о согласии повлек за собой самые что ни на есть практические последствия.

Теперь осталось понять, как себя вести и где этот представитель Зла, которому надо оказать противодействие?

Вообще-то сосед по купе намекал, что в идеале самым великолепным вариантом было бы уничтожение этого наблюдателя, который, будучи чем-то вроде представителя Хаоса, являлся скорее не наблюдателем, а вредителем. Дескать, тогда окажется ненужным и их вмешательство в земные дела.

Однако тут перед новоявленным князем был темный лес. И вообще, вначале надо хотя бы увидеть это существо, разобраться в его природе, посмотреть, как именно он норовит напакостить, а уж потом оказывать это самое противодействие.

«Ладно, будем решать дела по мере их поступления, так что пока остановимся на собственном примерном поведении и проявлении всех лучших человеческих качеств в целом», – решил Орешкин.

Тогда получалось, что завтра ему предстоит приложить все усилия, чтобы уговорить князя и его братьев поехать на дружескую встречу с князем Глебом для урегулирования всех споров.

К тому же не исключено, что кто-то очень важный и нужный, именно из-за того, что в подлинной истории она не состоялась, погиб.

Вот только кто?

Костя начал было припоминать все, что ему было известно конкретно по истории Рязанского княжества, но быстро зашел в тупик.