– Мы спустимся, – ответил я, и скинул вниз моток веревки, один из концов которой был привязан к зубцу стены. – Со мной пойдёшь, боярин Лука?

– Лучше командовать останусь, – ответил тот. – Если что, беги под стену, мы тебя прикроем с нее. Ну и обратно втащим, если понадобится, конечно.

– Хорошо, – кивнул я.

Я был рад тому, что спину мою будет прикрывать такой опытный воин и верный человек, как Лука Филиппович. Так что если дело действительно дойдет до драки, меня попытаются взять в заложники или еще что-то, то он сделает все, чтобы меня спасти. Уж в этом я мог быть уверен.

Схватившись обеими руками за веревку, я соскользнул по ней вниз. Встал на ноги, повернулся к наместнику со свитой и двинулся в их сторону. Те, к моему удивлению, спешились, а сам наместник вышел вперед, после чего снял с головы шлем. Шлем у него был красивый, и тоже с личиной, прямо как у боярина Сергея.

Решив последовать его примеру и проявить вежливость, я тоже расстегнул подбородочный ремешок своего шлема и положил его на сгиб локтя. Мой шлем тоже был с личиной, но в виде оскалившейся маски. Я взял его трофеем с одного из крымчан, которых убил во время штурма.

– Значит ты – князь Олег? – спросил наместник.

Говорил он вполне доброжелательно, совсем не так, как должен говорить человек, который привел к твоему городу войско, чтобы его осадить. Более того, в его голосе были слышны нотки какого-то странного тепла. Это озадачило меня ещё сильнее. Как он узнал о том, что я сижу в Брянске раньше, чем остальные наместники? И почему вообще он решил поговорить? Эти вопросы никак не давали мне покоя.

– Да, это я, – оставалось только кивнуть мне. – Олег Орловский. Сын великого князя Кирилла.

– А ты похож, – вдруг сказал он и улыбнулся. – Очень похож. Борода такая же, как у отца твоего была. И глаза похожи. Значит, ты теперь восседаешь в Брянске? А что стало с Дмитрием?

– Убит, – ответил я. – Мы дрались на поединке перед лицом дружины и богами. Боги решил, что теперь мой черёд править Брянском.

– А теперь ты собираешься поступить так, как поют о тебе в песнях? – спросил наместник. – Объединить Пять Княжеств железной рукой?

– Я не слышал песен о себе, – покачал я головой. – И не знаю, что там обо мне поют. Но в общих чертах да, я собираюсь вернуть себе отцовский престол. Брянская дружина признала меня своим князем, и это только первый шаг.

– Это хорошо, – кивнул наместник, чем сильно удивил меня. – Я вижу, что ты похож на своего отца гораздо сильнее, чем только внешностью. У тебя тоже есть амбиции. Они были и у него, он собирался объединить разрозненные княжества в единое и могучее государство. Которому не были бы страшны ни Литва, ни татары. Жаль, что он не успел этого сделать. Он ушел слишком рано.

– Жаль? – спросил я, и тут меня прорвало. – Ты, один из наместников, желающих растащить Пять Княжеств на свои вотчины, говоришь, что тебе жаль, что мой отец чего-то не успел? Ты, один из отравивших его, говоришь, что тебе жаль, что он ушёл слишком рано?

Наместник нахмурился, в глазах его появился стальной блеск. Рука его легла на рукоять меча, однако он тут же убрал ее. Мне было отчетливо видно, каких волевых усилий ему это стоило. Наместник не привык, что с ним разговаривают так, но мне было наплевать. Я – князь, и я могу говорить с кем хочу, и так как хочу. Особенно если этот человек мне не друг.

А наместник другом мне не был, более того, он был моим врагом и одним из тех, кто был замешан в смерти моего отца. К тому же он пришел в Брянск с войском, чтобы осадить его. Правда, я не совсем понимал, почему он при этом поименовал меня князем. Но вполне возможно он сделал это из каких-то своих соображений. В том, чтобы победить самозванца – мало чести, а вот в том, чтобы победить князя… Так можно и самого себя князем назвать.