Однако после помывки мне стало гораздо легче. Девушка растерла меня жестким полотенцем, помогла одеться, после чего я в благодарность поцеловал ее в щеку и отправился завтракать.

После похлебки из чечевицы с салом, которую я щедро запил квасом, мне стало уже совсем хорошо. Похмелье почти полностью отступило, осталось только небольшое головокружение, но на него уже можно было не обращать внимания. Так что можно было считать, что я привел себя в относительный порядок.

Только после этого я отправился на подворье киевского мэра. Поехал верхом, чтобы не месить грязь чистыми сапогами, забрав из конюшни того жеребца, что достался мне от убитого под Осколом боярина. Добрался достаточно быстро, но на подворье заезжать не стал, а спешился и повел коня в поводу. Мне много раз говорили, что заехать верхом в чей-нибудь двор – верный способ оскорбить хозяина, а портить отношения с местным главой мне совсем не хотелось.

Во дворе происходила такая же суета, как и вчера: слуги таскали мешки, короба и бочки с различным неизвестным мне содержимым, охранники наблюдали за этим с независимым видом. Один из них окликнул меня, спросил зачем я еду к мэру, а когда я ответил, что у меня назначена встреча, показал, куда можно привязать коня. Так я и поступил.

Снова войдя в терем и поднявшись на второй этаж, я постучался в уже знакомую дверь, дождался, пока мэр пригласит меня войти, и толкнул створку. В кабинете Григория ничего за день не изменилось, да и сам он все так же сидел за столом, нацепив на нос очки, и разбирался с какими-то бумагами. Увидев меня он, однако, тут же отложил лист бумаги в сторону.

– Садись, Олег, садись, – сказал он, кивнув на то же кресло напротив себя. – Что, собрали людей?

– Да, – кивнул я. – Пятерых новиков взяли, вместе с нами поедут. Их тех, что в охрану купеческую пытались устроиться, да не могли.

– Да знаю я, – махнул рукой Григорий. – Я про то, что в городе происходит, почти все стараюсь узнать. Мне рассказали, что Николай вчера ходил, расспрашивал про людей. Ты его попросил?

– Я, – признал я. – Нужно же узнать, правду они нам так рассказали или нет. А то мало ли, представляется человек охранником караванов, а сам на самом деле послух разбойничий. Пойдем мы куда-нибудь, а они на нас засаду устроят.

– Вашего отряда на любую разбойничью шайку хватит, – качнул головой мэр. – Поостерегутся разбойники с дружиной связываться, есть куда более безопасный способ заработать. Да и брать с вас нечего, товаров вы не возите.

– Как нечего, – удивился я. – Брони, оружие, лошадей тех же самых. Да и серебро какое-никакое у нас имеется, осталось еще. Мы, как в Киев приехали, распродались, а то барахла с собой возили, что не счесть. Пытались его еще раньше в Пяти Княжествах продать, да не смогли. Ну я рассказывал.

– Рассказывал, да. Ладно, раз пришел, пришло время нам с тобой договор подписать. Ты как, читать-писать умеешь, грамоте обучен?

– Умею, – кивнул я и, не удержавшись, немного похвастался. – По-русски и немного по-литовски и польски.

– Так ты польский знаешь? – удивился Григорий. – Где выучить умудрился?

– Да, там, – махнул я рукой. – Было время, удалось выучиться. Есть недалеко от Орла место одно, где мудрые живут, они-то меня и научили.

– Ты про монастырь что ли? – спросил Григорий.

И тут я удивился. Если мы, местные жители, даже не знали о существовании Николо-Одринской обители, то откуда о ней мог знать совершенно посторонний человек? Да еще и из другого государства. И ладно местный священник, его в православие окрестил один из братьев, но Григорий-то откуда? Он-то из тех, кто Красному Тельцу кланяется, я это по узорам на рубахе вижу.