Отдельно от княжеского двора, у Чуриловского причала, наличествовали княжеские мастерские. Из Зароя выехали и сменили место жительства обслуживающий персонал (домашние или дворовые холопы) и ремесленники, пополнив число обитателей княжеской резиденции. На подворье обнаружились живыми и невредимыми, к моей радости, княжеские ремесленники-холопы – кузнецы, специализирующиеся на производстве вооружений и доспехов.

Из стен княжьего дворца, при помощи здесь же обретавшегося чиновного люда, проистекало управление целым княжеством с его городами и селами/погостами.

Рядом с дворцовым комплексом то там, то здесь были разбросаны защищенные мощным дубовым тыном дворы-усадьбы других смоленских князей Ростиславичей и некоторых худородных бояр и купцов (знатные вельможи предпочитали селиться за стенами окольного города). Впрочем, сейчас рядом с княжеским дворцом никого из князей Ростиславичей не наблюдалось (из-за мора и переворотов князья разъехались, как говорится, от греха подальше, по своим наследственным уделам).

На следующий день мы вместе с князем в неизменном сопровождении толпы свитских бояр, слуг и не менее многочисленных дружинных командиров направились на правый берег Днепра, в так называемое Заднепровье, обследовать Ильинский/Городенский конец (Заднепровский острог), где располагалась вторая княжеская резиденция.

Второй действующий княжий двор находился на берегу речки Городянки у церкви Петра и Павла (Петропавловская церковь). Церковь соединялась гульбищами со вторым этажом огромного деревянного дворца.

Как и следовало ожидать, первым делом, сразу по приезде в Заднепровский дворец, мы вместе с князем и его ближниками героически отстояли на хорах Петропавловской церкви многочасовой торжественный молебен. Главный городской Успенский собор князем и его семьей традиционно посещался лишь по большим религиозным праздникам (вроде Рождества, Пасхи). Церковную службу вел сам глава Петропавловской церкви отец Арсений.

Петропавловская церковь была возведена во времена правления (1125–1160 годы) смоленского князя Ростислава Мстиславича, внука Владимира Мономаха. Церковь лично освятил первый смоленский епископ Мануил. С архитектурной точки зрения церковь Петра и Павла представляла собой классический одноглавый крестово-купольный четырехстолпный храм с примыкающими тремя высокими апсидами и главой на массивном двенадцатигранном барабане, опирающемся на квадратный постамент. Внутри церковь была украшена красивыми разноцветными фресками и процарапанными надписями-граффити, некоторые из них принадлежали князю Ростиславу Мстиславичу – строителю храма.

Построена Петропавловская церковь, как и большинство церквей этого времени, из узких глиняных кирпичей – плинфы, скрепленной известковым раствором. В фундаменте были заложены булыжники на глине. Наружная декоративная отделка строения была достаточно скромна и аскетична. Она выражалась лишь в поясе небольших арок, вертикальных выступах в виде лопаток и пилястр, а также полуколонн.

По окончании молебна, следуя недавно приобретенному обычаю, я изучил и облазил все подворье. На территории Городенской княжеской резиденции во множестве присутствовали хозяйственные постройки: хлев, амбары, погреба, а также хранилось несколько сотен стогов сена, для обеспечения припасом многочисленной дружинной конницы. В этот же Заднепровский правобережный двор свозились и все натуральные дани – сани, битком набитые рыбой и головами воска.

Затем, ближе к вечеру, под моим присмотром слугами была убрана и приведена в приемлемое состояние моя здешняя опочивальня. Она мне, кстати говоря, очень понравилась. Мои здешние хоромы состояли из двух небольших комнат: передняя (сени) комната впоследствии служила кабинетом. И потом когда я несколько позже переехал сюда на ПМЖ, то мог спокойно выбираться из своей комнаты, следуя до домовой церкви и не выходя при этом на улицу, двигаясь переходами через ныне пустующие женские хоромы, предназначенные княгине и детям.