Церемония вручения вверительных грамот, то есть подарков, проходила согласно местному протоколу. Впереди десять дружинников несли подарки. За ними важно шествовал я, а за мной в качестве свиты ещё десять воинов. Мы прошли между двух рядов дымящих костров и остановились у настила, где на коврах и подушках восседал Юрий Кончакович. Ощущение театральности происходящего не покидало меня. Право слово, будто дети малые. Нет, ну надо что-то решить? Так сядьте как два нормальных мужика за стол, раздавите бутылочку, ударьте по рукам, и всё. Но боже упаси. Будь ты уж трижды герой, а блюсти обычаи обязан. Традиция, бля. Вон, Юрий Кончакович – христианин, а в степи вместе со всеми молится Тенгри, прислушивается к шаманам, присутствует на их камланиях. Попробовал бы он иначе себя вести!.. Нет, революции бы не случилось, чай не варварская Европа. Просто тихо и мирно сломал бы себе шею. На охоте, например. Или подавился бы косточкой во время пира. В конце концов, мог неудачно упасть на свой собственный кинжал. А что, дело-то житейское. Как говаривал незабвенный товарищ Сухов, Восток – дело тонкое.

Впрочем, мне было интересно. Передал привет от отца, выразил надежду, что всё у великого хана хорошо. И овцы целы, и волки сыты, то есть стада тучны и многочисленны, а враги сидят по закоулочкам и не тявкают. И под конец озвучил пожелания на вечную дружбу и мир между нашими народами. Ну, примерно в таком ключе. Понятно, что от хана прозвучала ответная речь. Всё, протокол выполнен.

Внешние приличия соблюдены. Зрелище народу показано. Он доволен, потому как ещё и хлеб будет вкушать за счёт хана. Теперь можно нормально поговорить.

В походном шатре Юрий Кончакович угощал дорогого гостя, посадив его по левую руку от себя. По правую сидел Ярух.

– Ты, Иван Глебович, теперь знай и передай своему отцу великому князю: в степи у вас есть верные друзья. И пока я жив, ни один воин моего улуса не обнажит оружие против земли Черниговской. Клянусь в том Богом всемогущим. Мне рассказали, как ты храбро сражался с булгарами и спас моего сына.

Однако же не пообещал, что помогать будет. Но нам этого пока и не надо. Главное, отец за тылы будет спокоен. Внешне же я олицетворял собой образец скромности. Мол, чего уж там, мы ещё и вязать, вышивать можем – вспомнился кот Матроскин из прошлой жизни.

– Великий хан преувеличивает мои заслуги. Просто мы оказались в нужном месте в нужное время. И ещё. Зовите меня просто Иван. Мы с Ярухом ровесники, и мне будет приятно, если вы обратитесь ко мне по-простому, – выдержал паузу, – по-родственному.

По внимательному взгляду Юрия Кончаковича было заметно, что и паузу, и последнее слово, выделенное интонацией, он уловил. На несколько мгновений прикрыл глаза, а когда их открыл, стало понятно, что созрело какое-то решение. Надеюсь, правильное.

– Иван, то, что ты спас моего внука, – это Божье знамение. Это поступок близкого человека, брата. Так почему бы вам не провести обряд и не стать побратимами?

Нет, какой он всё-таки умница! Другого не один день подводить к нужному решению надо. А ему одного ключевого слова достаточно оказалось.

– Это огромная честь для меня, – склонил я голову.

– На том и порешим. Завтра проведём обряд, а сейчас отдыхай.

Но, как оказалось, отдых пришлось отложить. На обратном пути нас перехватил посланник шамана с настоятельной просьбой посетить его. Со служителями культа лучше не ссориться. А этот, видать, не из последних. Ведь уловил же момент перехода моего сознания в тело княжича. Такого злить – себе дороже. В идеале сделать его союзником. Но это уже как получится. Шамана звали Урзах, и он не стал тянуть кота за хвост.