Парнишка был и краше, и моложе меня прежнего – в какую жопу ни крути, а везде плюсом выйдет!

Я вздрогнул, когда за спиной хлопнула дверь, обернулся.

Как и ожидалось, долго ждать лисичку не пришлось. Я смотрел, как игриво вилял ее пушистый хвостик при ходьбе. На подносе она принесла чай и печеньки. Я вглядывался, чтобы увидеть записку с предложением переходить на темную сторону, но его в этот раз не завезли.

Если Майя смотрела на меня с беспокойством и скрытым обожанием, то в глазах лисички бушевал какой-то детский азарт. Ей не терпелось освободить руки – и уже взять в них меня.

– Расскажи! – потребовала она, тут же оседлав ближайший стул, пожирая меня взглядом. – Как там было? Наверно, ух, потом ах!

Усидеть на одном месте для нее оказалось делом невыполнимым. Схватилась за метлу, будто за меч, выставила перед собой. Наверно, если я буду молчать, она не выдержит и расскажет все за меня. Про таких, как она, говорят: не выросший впечатлительный ребенок.

Как раз то, что мне и нужно!

– Алиска, ты умеешь хранить секреты?

Она раскрыла рот – я произнес то слово, которое при ней лучше никогда не упоминать. Метла отправилась в угол, а лисичка уже стояла передо мной, обхватив мою ладонь руками.

– Секреты? Секреты! Расскажи! Умею! Ты же меня знаешь – я могила!

Да уж, хмыкнул я. Знаком с тобой едва ли час, но кажется, что уже знаю целую вечность. Надеюсь только, что твоя наивность – не напускная игривость, а всамделишная.

– Меня очень сильно ударили. Я… почти ничего не помню. Только по мелочам.

– Ам-не-зи-я! – Если и был способ взорвать девушку изнутри, то я только что его отыскал. Алиса, видать, будущая любительница бразильских сериалов и французских любовных романов.

– Можешь мне помочь? Я буду спрашивать – ты отвечай. У меня тогда в голове и прояснится. Вот Ибрагим Кондратьевич – кто он мне?

– Ну ты даешь, Федька! Это же твой мастер-слуга, как такое-то забыть можно? Он с нами тремя с пеленок возился!

– Это я тебя просто проверял, – сразу же нашелся. Алиска, кажется, приняла мои правила игры.

– Ну тогда вот тебе еще, хоть обпроверяйся! – Я так и не понял, чего в ее голосе прозвучало больше: обиды или злости? – Он старый солдат, две войны прошел. В крестьянах ходил у папеньки твоего, потом вот поверенным стал. Сначала папеньки твоего, теперь вот… твой.

– А Майя… мы же сейчас в ее… доме?

Называть таким простым словом «дом» особняк, в котором мы сейчас были, язык отказывался наотрез.

– Ну да, в поместье Тармаевых. Ты ж тут сто раз бывал, каждое лето. Тебя тут почти как родного любят! Мы с Майкой и тобой каких только вытворин не вытворяли, ну! Помнишь?

Кивнул ей в ответ, давя лыбу. Что ж, это уже хоть что-то.

– А сам я… Федор Ильич…

– Рысев. – Лисичка поспешила подсказать. На ее лице я заметил перемену – детский азарт начал сменяться то ли усталостью, то ли унынием. Видать, вопросы мои скучней уроков математики. Ничего, рыжая, потерпишь, зря, что ли, на мне, как на подушке, дрыхла?

– Твой род в опале у Императора после… ну ты знаешь, того самого случая. Вот тобой родители-то шибко и не светились. И…

Ибрагим вошел без стука, словно к себе домой. Я только теперь вспомнил, что по-прежнему как есть стою в исподнем.

Мастер-слуга окинул взглядом меня, неодобрительно посмотрел на Алиску. Та зарделась каким-то своим мыслям.

– Доброго утра, барин! – Мне он поклонился, Алиске же лишь приветственно кивнул. – Прошу прощения, но не могли бы вы, сударушка, оставить нас с барином наедине?

Глава 2

Алиса уходила, не скрывая обиды на вдруг явившегося старика. Ибрагим Кондратьевич был непоколебим к ее причудам. Стоило ей только захлопнуть за собой дверь, как он вытащил из кармана крохотных размеров сундучок. Едва ларец был открыт, как я услышал хлопок, вздрогнул. Хоть лисодевочка и сказала, что уж от кого-кого, а от мастера-слуги мне подлянок ждать не стоит, но бросаться с головой в бескрайнее доверие точно было бы глупостью.