Я смотрел на этот «некротические очаг», до тех пор, пока наш экипаж не въехал внутрь Кремля. Здесь горели большие масляные фонари и нас встречали церковнослужители под пение и звон колоколов. Кортеж остановился, и мы, выйдя из него, прошли под своды храма Чуда Архангела Михаила, где начался очередной молебен. Люди чего-то пели, дьяконы рычали какие-то здравицы, а я механически обмахивал себя крестным знаменьем в положенных местах богослужения и чувствовал, что мой источник, капелька за капелькой, наполняется. Ведь там, где-то под землёй, глубоко бьётся маленький источник «первоначальной силы».

Я стоял на молебне и думал, что мне делать. Чувство магии было прекрасным, но тот резерв, что оставался у меня, говорил о том, что на серьёзные манипуляции с силой могу рассчитывать лет через триста. Да у нас с таким источником даже в слуги не берут!

Но не это самое главное: я понимал, что отсюда никуда и никогда не выберусь и дорога в другие, более прогрессивные миры мне не светит. Магический фон этого мира таков, что какой бы «зикурат» из жертв я б не сложил, он не сможет дать нужную концентрацию энергии, так как фоновые потери были бы катастрофические, а накопители просто не выдержат, так как вся сила, что в них будет закачена, уйдёт на поддержания аккумулирующих плетений!

Значит, у меня остались только небольшие вмешательства, маленькие ритуалы…

Но с начала поправим здоровье, укрепим организм, чуть усовершенствуем это тело и потом, со временем, что-нибудь придумаем.

В какой-то момент я заметил, что по моей щеке бежит слеза. Священники, которые поглядывали на меня, видно, подумали, что я расчувствовался, и тут же запели ещё более торжественно и громко.

Наконец эти церемонии закончились, усталость навалилась на меня тяжким грузом, и хотелось только лечь и уснуть.

Мы перешли через галерею, соединяющую церковь и Николаевский дворец, зайдя в него, поднялись на второй этаж и разошлись по своим опочивальням.

Я был уставший, поэтому не рассматривал обстановку дворца, было и так слишком много впечатлений…

Снимать мундир и сапоги мне помогал камердинер, был он тоже уставшим, но при этом с явным запахом спиртного. Решив не обращать внимание на этого прохвоста, потребовал приготовить ванну и чаю.

Уже лёжа в горячей ванне и прислушиваясь к пульсации своего магического источника, перечислял мысленно, какие ритуалы и где их могу выполнить. Больше всего сейчас хотелось избавиться от болей в спине, и я тихонько, буквально чуть уловимым дуновением желания, направлял тепло своего источника на повреждённый участок спины.

Кажется, даже задремал, лёжа в ванне, так как очнулся от того, что из-за двери послышался голос слуги.

– Ваше Высочество, Сергей Александрович! Её Высочество, Елизавета Фёдоровна, спрашивает, будет ли Вам угодно отужинать с Нею у неё в будуаре?

Не могу сказать, что горел сейчас желанием, но мой опыт общения с женщинами говорил мне, что если сама зовёт, то лучше прийти.

– Да, буду, приготовь мой корсет и иди сюда, поможешь встать.

Пока я вытирался и надевал нижнее бельё, слуга приготовил, а после и помог мне надеть корсет – мой предшественник носил его часто. Сразу стало легче, и спину чуть отпустило.

И тут я понял, что поступаю неправильно, не так, как делал мой предшественник. Он был очень религиозен, и вечером не ужинал, а читал молитвы, а его супруга просила прийти и по сложившемуся обычаю всегда получала отказ.

«Ладно, сейчас отличное время менять поведение, – думал я, запахивая халат, – тем более надо разобраться со своими чувствами к Элле».

Будуар Елизаветы был обставлен мягкой мебелью с резными ножками и спинками, обстановка выполнена в тёмно-зелёных тонах, было достаточно уютно.