Вурда наклонился над мальчиком.

– Какой взгляд, – поразился он, увидев ярко-голубые глаза младенца, но потом, улыбнулся, кивнул: – Цвета воды великой Реки, истинно её князя.

С первыми лучами солнца в поле открылись Полано-Рилевские врата. Целитель Фаровль и поляницы охранницы, уже порядком уставшие ждать, да и нервничать, пошли навстречу.

Меж стволов двух деревьев, сплетённых друг с другом ветвистыми кронами, из внешнего мира вошли оборотни.

– Фаровль, – приветствовал целителя Вурда и протянул ему младенца, завёрнутого в простынь, пропитанную кровью.

Фаровль быстро обернул ребёнка шубой, проверил дыхание, пульс.

– Всё хорошо, – кивнул он.

– Я и сам всю дорогу слушал, – усмехнулся оборотень. – Сердце сильное. Будто барабан ритм отбивает, торопится.

– Это хорошо, что торопится, – сказал целитель, – значит, весёлую музыку играет.

Он взглянул в широко раскрытые голубые глаза младенца, и сам улыбнулся:

– С возвращением домой, князь.

Семнадцать лет спустя

Какое княжество было, какие земли. Во всей долине Велиречи, которая раскинулась от Вулавала до Вограда, самое сильное. Великолепная столица на широкой Матушке-Реке, что несла свои воды с левого склона горы Аркуда, охватив собой и притоками всю левую сторону долины Велиречи. Пролегла Левая река меж землями белых волков и людей и никого не разделила. Наоборот, княжеств, дружнее Вулавала и Рилевы, не было. Много народу на этих землях жило, и никто беды не знал. А князья свято следили за процветанием и порядком.

А потом полугода хватило. Полугода войны. Поля выжжены на сотни километров чёрными драконами, города разрушены в прах. Только столица – город Рилева, осталась в руинах, а остальные селения в пыль обращены и по ветру развеяны. Сколько людей на землях этих полегло…

Левая Река тогда кровью текла, пока от горя страшного совсем не измелела.

Княжеский род Рилевы истребили. Даже через много лет после войны Навийские твари, люто ненавидевшие их за своё поражение, вели на них охоту. Как не спасали, ничего не уберегло. Так что теперь, от былой славы и величия княжества Левой Реки, его столицы и князей Рилевичей ничего не осталось – всё пылью стало.

Данила ужаснулся, думая об этом. По сравнению с бедами княжества их собственные казались не такими уж и страшными, хотя… это как посмотреть.

От мрачного ночного леса весь купеческий отряд из десяти человек отделял круг огня. Неспроста лошади, запряжённые в первую повозку, вдруг взбесились на дороге, и понесли в самую чащу. Данила поначалу приготовился оплакивать двух своих молодцев и двух лошадей, но через час поисков по кромешной тьме нашёл всех в холодной жиже болота. Люди, слава духам святым, выплыли сами, а вот кони завязли намертво. Пока брыкались, утонули по грудь, еле головы над водой видать.

Данила не уставал хвалить парней, которые ехали в первой повозке. Они, как только влетели в болото, схватили верёвки, обвязали ими лошадей и поплыли на берег. Там обмотали стволы ближайших деревьев и затянули узлы. Так что единственной причиной, по которой лошади пока не утонули, были канаты, связавшие их с берегом.

– Чёрт!.. – один из парней выругался, выбираясь на берег. – Всё вокруг протыкали, гадство какое-то, палки даже намертво застревают!

Купец с тревогой посмотрел на ребят, которые плавали рядом с лошадьми, держась за натянутые верёвки. Не дай святые духи, ногу опустят, самих вытаскивать придётся. И лошадей тоже не бросишь, успокаивать надо, а то задёргаются и конец им.

– Ганя, Лён, выбирайтесь! – крикнул Данила парням. – Бахта, Нечай, вперёд!