– Ни капельки, – ответил Роджер. – Ей это нравится.

– Я вижу, Тарзан из племени Обезьян идет во дворце кино на Гиссинг-стрит, – сказал Гладфист. – Отличная штука. Вы его видели?

– Нет, пока я еще могу читать Книгу джунглей, – сказал Роджер.

–Ты меня утомляешь своими разговорами о литературе, – воскликнул Джерри. – Книга есть книга, даже если ее написал Гарольд Белл Райт.

– Книга есть книга, если тебе нравится ее читать, – поправила Мередит из большого книжного магазина на Пятой авеню. – Многим людям нравится Гарольд Белл Райт так же, как многим нравится рубец. Любой из них убил бы меня. Но давайте будем терпимы.

– Ваш аргумент – это целая череда непоследовательностей, – сказал Джерри, возбужденный сидром до необычайного блеска.

– Это сильный удар, – усмехнулся Бенсон, торговец редкими книгами и первыми изданиями.

– Я имею в виду вот что, – сказал Джерри. – Мы не литературные критики. Не наше дело говорить, что хорошо, а что нет. Наша задача – просто снабжать публику книгами, которые ей нужны, когда она этого хочет. Какие ей понадобятся книги, нас не касается.

– Ты из тех, кто называет книготорговлю худшим бизнесом в мире, – тепло сказал Роджер, – и ты из тех, кто претворяет это в жизнь. Полагаю, ты скажешь, что книготорговец не должен пытаться повысить аппетит публики к книгам?

– Аппетит – это слишком сильное слово, – сказал Джерри. – Что касается книг, то публика едва в состоянии сесть и принять немного жидкой пищи. Твердая пища ее не интересует. Если вы попытаетесь запихнуть ростбиф в глотку инвалида, вы его убьете. Оставьте общественность в покое и благодарите Бога, когда она приходит в себя, чтобы отщипнуть часть из своих с трудом заработанных денег.

– Ну, продавай по самой низкой цене, – сказал Роджер. – У меня нет никаких фактов, на которые можно было бы опереться…

– И никогда не было, – вставил Джерри.

Этот разговор был прерван появлением еще двух посетителей, и Роджер раздал кружки с сидром, указал на торт и корзину с крендельками и закурил трубку из кукурузного початка. Новоприбывшими были Куинси и Фрюлинг: первый – клерк в книжном отделе огромного магазина сухих продуктов, второй – владелец книжного магазина в еврейском квартале Гранд-стрит – одного из самых богатых магазинов в городе, хотя и малоизвестного любителям книг из верхнего города.

– Ну, – сказал Фрюлинг, и его яркие темные глаза сверкнули над богато подкрашенными скулами и густой бородой, – что за спор?

– Как обычно, – ухмыльнулся Глэдфист, – Миффлин путает товар с метафизикой.

МИФФЛИН: – Вовсе нет. Я просто говорю, что это хороший бизнес – продавать только самое лучшее.

ГЛЭДФИСТ: – Опять ошибся. Ты должен выбрать свой запас в соответствии с твоими клиентами. Спроси Куинси. Будет ли какой-то смысл в том, чтобы он загружал свои полки Метерлинком и Шоу, когда торговля универмагами хочет Элеонору Портер и вещи Тарзана? Курит ли сельский бакалейщик те же сигары, которые указаны в винной карте отеля на Пятой авеню? Конечно, нет. Он покупает сигары, которыми пользуются в его профессии и к которым он привык. Книготорговля должна подчиняться обычным правилам торговли.

МИФФЛИН: – Нет обычным правилам торговли! Я приехал сюда, на Гиссинг-стрит, чтобы уйти от них. Мой разум взорвался бы, если бы мне пришлось подчиняться грязным мелким соображениям спроса и предложения. Насколько я понимаю, предложение СОЗДАЕТ спрос.

ГЛЭДФИСТ: – И все же, старина, ты должен придерживаться грязного маленького соображения зарабатывать на жизнь, если только кто-то не одарил тебя?

БЕНСОН: – Конечно, моя сфера деятельности не совсем совпадает с вашей, ребята. Но мысль, которая часто приходила мне в голову при продаже редких изданий, может вас заинтересовать. Готовность клиента расстаться со своими деньгами обычно находится в обратной зависимости от выгоды, которую он ожидает получить от того, что он покупает.