Алиса крепче обняла колени и откинула голову назад, подметая гравий волнистыми волосами. Посмотрела на небо, будто чему-то молилась и резко повернулась обратно, самодовольно улыбаясь.

– Для меня нет ничего невозможного!

– Вещай уже.

– Денег на проезд просто не было.

– А пафоса-то…

Алиса рывком поднялась и мелко запрыгала, отряхивая с юбки песчинки белого камня.

– Если честно, я даже не думала, что ты приедешь. Конец года, все заняты жутко.

– Да у меня учёба почти закончилась. Последние правки в диплом вношу, научник говорит, что защита должна пройти хорошо.

– Боже, только не напоминай про диплом, – Алиса состроила страдальческую мину. – Нам нужно выбрать тему до сентября, а у меня даже думать про это моральных сил нет.

– Да ладно, отдохнёшь за лето, там и подумаешь.

– Летом бы стажировку надо искать…Ты, кстати, после диплома куда?

– Дальше учиться. Кому я в науке без магистратуры сдалась?

На Театральную вышли в сумерках. Немного подняться по тротуару, и вот уже сверху свисают знакомые гирлянды. Побродили между огней кофеен и закоулков, в которых концентрация искусства превышает всякие нормы приличия. Играли и пели сносно – Алиса по традиции послушать. Играли самые попсовые из уличных песен.

Подбежала девочка с шапкой. Помотали головой – нет налички. Девочка с готовностью тыкнула себе в грудь. На кофте криво висел бейджик с реквизитами для перевода на Сбер.

– Ещё QR есть… – Девочка полезла за чем-то в карман.

Стало неловко. И немного жалко девочку. Всегда интересно, насколько сильно нужно любить кого-то из музыкантов, чтобы по три часа приставать к прохожим с просьбой скинуть немножечко денег. Денег на благотворительность, правда не было: заработок со сборов давно растворился в суете дней, репетиторство в мае спросом не пользуется, а впереди ещё целое лето. Закинула сотню. Аня, поколебавшись, сделала то же самое.

– Да ладно, могла и сэкономить, – об Анином финансовом положении ходили легенды. – У них же не подушевой налог.

– Ну, я, в целом, теперь работаю.

– Где?

– В канцелярии Физтеха. Перекладываю бумажки. В прямом смысле этого слова. Мою работу мог бы выполнять робот, но робот стоит дороже, чем я.

– А денег на электричку ты у меня попросила…

– Я за перераспределение. Ты богаче меня, я богаче музыкантов. Принцип Робин Гуда, понимаешь.

– Да. Осталось найти кого-то реально богатого.

Заплатили, можно и насладиться. Алиса плавно поднимает руки, двигает бёдрами. Мир вокруг исчезает. Остаются тело и ноты, будто ничего в мире больше и не было. Выхватывает из небытия ещё одну руку, втаскивает Аню, закручивая к себе, обнимает за талию: не зря учила вальс на обе роли – в любых социальных танцах на десять девчонок по статистике три с половиной калеки. Остановились, смеясь. Чуть не упали от головокружения. Запыхавшиеся, весёлые и счастливые. Кажется, собрали даже пару довольных зрителей: главное не думать, чему конкретно они улыбаются.

В памяти всплыл театрально-средневековый поклон, сделала «эть», схватила подругу за руку и потащила в ближайший переулок. Тут же наткнулись на странный дешёвый бар, где на Хэллоуин самого первого курса в таком же порыве вдвоём танцевали прямо на стойке – благо, правила клуба не запрещали. «Интересно, сколько людей свалились оттуда за бар?». На их глазах одно такое счастье бармену уже привалило – так и накачаться можно, пока ловишь девиц.

Парней на стойку не пустили, те слегка осуждающе наблюдали снизу. Пили дешёвый виски за столиком и делали вид, что всё происходящее их никак не касается.

Алисе показалась, будто в воспоминании мелькнуло его лицо. В темноте клуба, искажённое цветными бликами света, но всё-таки узнаваемое. Впервые за эту весну с её странными неуместными флэшбэками. Попыталась прокрутить воспоминание назад, но лицо тут же пропало. Размытые очертания, отдельные части – светлые глаза, ухмылка, кажется, скула., изгиб спадающей на глаза пряди. Детали упрямо не складывались в образ. Прямо как Лера по описаниям Марка. Алисе начинало казаться, что у неё какие-то проблемы с абстрактным мышлением.