Вот только заехать по дороге в Берлин…

– Знаешь, Левченко, ты меня иногда серьезно удивляешь. Неужели ты думаешь, что хотя бы кого-нибудь из этих глашатаев демократических свобод на самом деле беспокоит судьба разных второстепенных персонажей – типа журналистов? Которые, как ты тут заявил, имеют какой-то политический вес? Да насрать западным хозяевам на судьбу всех этих парфеновых и сорокиных с высокой колокольни! Дурак Кисель-старший пыжится, строит из себя политического деятеля, на переговоры с Гусём летает – и не понимает, клоун, что в этом деле он всего лишь статист, болван в польском преферансе. Что он там вещает? Не пойдёт на переговоры с Йорданом? Да и хрен на него положат! Его дело бучу месить, ил со дна подымать – а не политикой заниматься.… Остальные понимают, что от них требуется – и отрабатывают заказ, в меру своих способностей. Смотри, как вся эта шайка-лейка дружно всполошилась, когда лавочку Гуся поприжали – тут и маразматик Ковалёв что-то там о возвращении советской цензуры ляпнул, и Сагалаев отметился, и даже Береза из лондонского далека посоветовал президенту покаяться – улавливаешь ход событий? И в этой катавасии журналюшки – так, мелочь на размен, даже меньше, чем пешки; их никто всерьез не воспринимает, кроме них самих – и посему разные бредни о политическом значении той или иной говорящей головы забудь! Нет у них политического значения, не было и никогда не будет – ни у нас, ни у тех, кто играет за черных. Они всегда – инструмент; как хозяин решит его использовать – так он и будет работать. Сегодня у хозяина всех этих ковалевых-киселевых-юшенковых-шендеровичей задача простая, как грабли – не дать нам купировать на российском информационном поле – заметь, не ликвидировать вовсе, а всего лишь ввести в рамки! – заведомо прозападные инструменты влияния. По ходу пьесы, это у них не шибко получается – и посему советую я тебе, друг любезный Дмитрий Евгеньевич, подумать, что наши задушевные друзья с того берега зачнут делать завтра. Вот это и есть твоя задача – предугадать грядущие ходы тех, кто играет за чёрных. А про НТВ ты можешь забыть – его эти питерские ребятишки сжуют и не поморщатся.

В кабинете генерала Калюжного в этот солнечный апрельский день было жарковато, несмотря на то, что одно из окон было приоткрыто, и как-то по-летнему светло. Подполковник Левченко, прослушав генеральский монолог, упрямо покачал головой.

– Но ведь какие-то ресурсы тот же Киселев может привлечь? Здесь, на месте? А с деньгами и хотя бы минимальными медийными возможностями – он еще очень и очень может побороться…

Генерал сердито нахмурил брови.

– Не неси ахинеи. Понятно, что с деньгами и ты можешь в политики податься… до первых выборов. Не решают сегодня деньги, вот в чём гвоздь программы-то! У всей этой своры либерал-реформаторов нет сегодня идеи, за которой народ бы потянулся – не девяносто первый год, чай.… Хлебнули людишки гайдаровско-чубайсовского счастья, теперь их от голого либерализма воротит ого-го как!

Левченко встрепенулся.

– Так ведь нынешние наши вожди… они ж тоже из той же шинели? У Собчака нелибералы и дня бы не проработали…

Генерал махнул рукой.

– Это понятно. Либералы они, конечно, либералы, я с тобой не спорю – но другие либералы. Если прежние были – всеразрушители – то эти пока что больше на строителей машут, в патриотов рядятся. Я, конечно, особых иллюзий относительно нынешних кремлевских квартирантов не строю, но всё ж мне лично намного больше по сердцу эти, питерские, чем Немцов с Гайдаром да Хакамадой… век бы их не видеть! Впрочем, это всё лирика. Наше с тобой дело какое?