– Происхождение?

– Скорее всего, визит инопланетян. Они были, как полагает моя экспертная группа, водными обитателями, и потому поверхностью планеты Земля для них были не материки, а морское дно… Они искали себе подобных, разумную жизнь, на дне океанов и морей, а суша для них – что-то вроде Марианской впадины для нас… Аральское море было для них чем-то вроде островка, где они и поставили свою базу… База предположительно соединяется с их водным миром двухреальным тоннелем… Судя по тому, что оттуда иногда вываливается до сих пор – это колоссальный Океан, в котором живут мегалодоны…

– Дались вам эти мегаладоны! – сердито сказала Алёна, шантажируемая безденежьем.

– Мегалодоны мне совершенно пофиг… – покладисто закивал последний каракалпак здешних мест. – Но если прочистить и починить двухреальный тоннель – из их мира мы можем получить морскую воду и по новой залить Аральскую Чашу… Вернуть каракалпакам родину… Убить соляную пустыню…

– Так вот ты какой, двухреальный артефакт… – бормотал океанолог Регалов, заложив руки за спину прямо перед древним механизмом.

По идее, очень многие земляне и раньше видели такое – но только на плоскости, в двухмерном изображении. Эта фигня называлась у математиков «углограмм» и считалась оптическим обманом зрения. Рисунок, на котором один и тот же предмет – это одновременно и кубик в углу, и кубик без угла…

Когда Регалов проходил углограмм в школе – он, конечно, и предположить не мог, что встретит в жизни ТРЕХМЕРНУЮ МОДЕЛЬ углограмма!

– Посмотрите: видите? – презентовал находку на дне высохшего моря Тубергенов, словно заправский экскурсовод. – От большого кубика отпилили левый нижний угол… А теперь снова смотрите – маленький кубик поставили в большой угол…

Две реальности, совершенно несовместимые друг с другом, существовали в виде механизма. Существовали одновременно во времени и в пространстве – но никак не совмещались… Две фигуры состояли из одних и тех же деталей, и одновременно – две реальности нигде не пересекались, не имели общих деталей. У Регалова возникло головокружительное ощущение мерцания, он впервые осознал свою привычную реальность – плоскостью, лишенной многих измерений…