В конце концов, насколько бы высокоэрудированным или поверхностным не был ум, он сознательно или подсознательно ограничен, зависим, и любое расширение этих условий лежит в пределах области мысли. Так что свобода – нечто совершенно другое.

Жизнь, как мы все знаем, наша ежедневная жизнь – это процесс становления. Я беден, и я действую, имея перед собой цель стать богатым. Я уродлив, и я хочу стать красивым. Поэтому моя жизнь – процесс становления. Желание быть чем-то – есть желание стать чем-то новым на различных уровнях сознания, в различных состояниях, в которых есть какой-то вызов, реакция, называние и фиксация результата. Но такое становление – борьба, такое становление – боль, разве нет? Это постоянная борьба: я есть вот что, и я хочу стать вот чем.

В сознании есть некая идея, возможно, приятная, и оно хочет быть похожим на эту идею, что есть проектирование собственного желания. Вы есть вот что, но это вам не нравится, вы хотите стать вон тем, что вам так нравится. Идеал – это самопроектирование; противоположность – расширение того, что есть на самом деле; на самом деле это скорее противоположность, а продолжение того, что есть на самом деле, возможно несколько измененное продолжение. Любое проектирование желаний своевольно, а конфликт – это борьба на пути к проектированию… Вы изо всех сил пытаетесь стать чем-то другим, и это самое кое-что является частью вас самих, вашего я. Идеал – ваше собственное проектирование. Посмотрите, какую шутку играет само с собой сознание. Вы боретесь со словами, преследуя свою собственную проекцию самих себя, вашу собственную тень. Вы жестоки, и создаете проекцию, идеал, как будто вы не жестоки; но идеал – это проекция того, что есть на самом деле, просто под другим названием.

Когда вы осознаете, что сами с собой сыграли злую шутку, тогда ложь как таковая становится заметной. Борьба в погоне за иллюзией – дезинтегрирующий фактор. Любой конфликт, любое становление – это распад, дезинтеграция. Когда у человека есть понимание такой уловки сознания, тогда становится видно то, что есть на самом деле, а не проекция желания. Когда сознание срывает с себя всякое становление, все идеалы, все сравнения и осуждения, когда его собственная структура, таким образом, разрушилась, тогда то, что есть на самом деле, подвергается полному преобразованию. Пока человек занимается тем, что называет то, что есть на самом деле, существуют некоторые отношения между сознанием и тем, что же существует в реальности; но когда этот процесс перечисления и называния словами – что и есть память, сама структура сознания – не происходит, тогда и того, что есть на самом деле, не существует. Только в таком преобразовании возможна интеграция.

Вслушайтесь в вопрос, в значение, скрытое за словами. Может ли грубый ум стать чутким и восприимчивым? Если я говорю, что мое сознание грубое, и я пытаюсь стать чувствительным и чутким, сама попытка стать чувствительным – признак грубости. Пожалуйста, рассмотрите эту проблему. Не становитесь заинтригованными, но просто понаблюдайте. Принимая во внимание, что если я признаю, что мой ум груб и неповоротлив, не желая при этом измениться, не пробуя стать более чутким, если я начинаю понимать, что же такое грубость, наблюдая ее в своей жизни изо дня в день – ту жадность, с которой я ем, грубость, с которой я рассматриваю других людей, гордость, высокомерие, грубость моих привычек и мыслей, – тогда это самое наблюдение преобразовывает то, что есть в реальности.