– Ни фига себе! – воскликнул Саша. – Мой прапрадед был мафиози?

– Видал! Про Капоне слышал, а про прадеда нет! – сказал Андрей Петрович сыну. – Я не говорил, что он был мафиози! На его курорте отдыхал мафиози!

– Не отвлекайся. Доскажи про женщину, – попросил Вячеслав Андреевич.

– А что досказывать? Об этой истории никто ничего не знает. Все архивы Вячеслава Константиновича до сих пор засекречены ФСБ. Знаю лишь то, что перед самым возвращением в СССР в 1935 году он подписал чете Маккри свою книгу по архитектуре. Называется книга «Современный Вавилон». Предисловие к ней написал Харви Корбетт. Тот самый Корбетт, который построил тридцатиэтажный небоскрёб «Буш-Тауэр» на Манхэттене возле Тайм-сквер, и «Буш-хаус» в Лондоне, за что стал членом Королевского института британских архитекторов. Корбетт, кстати, давал вашему прапрадеду рекомендации в институт архитектуры и был его коллегой по Колумбийскому университету. Вторую рекомендацию дал Уолесс Харрисон. Тот самый, кто проектировал Рокфеллер-центр в Нью-Йорке, комплекс зданий ООН и Метрополитен-оперу. Между прочим, все трое участвовали в конкурсе на проектирование мемориала Христофору Колумбу в Санто-Доминго, и наш родственник победил. Но из-за того, что прадед был из СССР, решили поставить памятник работы шотландца Джозефа Ли Глива. Построили его лишь восемь лет назад. Говорят, памятник неудачный. Но самое любопытное, что ни Корбетт, ни Харрисон никогда, нигде не упоминали о Вячеславе Константиновиче! Еще в шестидесятые, сразу после его смерти, я просил кое-кого из коллег, работавших за границей, узнать, нет ли чего о нём в американских или европейских библиотеках. Работы его там хорошо известны. Но никаких упоминаний о нём, как о частном лице, нет.

– Это просто объяснить, – сказал Вячеслав Андреевич. – Люди неглупые, они, очевидно, знали или, во всяком случае, слышали о репрессиях в СССР. Может, даже знали, что их коллегу посадили, и молчали, чтобы не угробить его.

– Всякое может быть, – согласился Андрей Петрович.

– А как прапрадед попал в Америку? – спросил Саша.

– Андрей, расскажи по порядку! У тебя привычка перескакивать! – сказала Света.

– Да что рассказывать! Я знаю со слов отца, то есть вашего прадеда и прапрадеда. Могу переврать – времени-то сколько прошло! – Андрей Петрович отхлебнул из чашки, вспоминая. Несмотря на ворчливый тон, было видно, что ему приятен интерес внука. – Вячеславу Константиновичу было пять лет, когда его отец, Константин Степанович, умер – он служил на железной дороге. У Вячеслава Константиновича было четыре брата. Старший Георгий тоже стал знаменитым архитектором. Он в основном строил доходные дома. В Москве сохранилось с дюжину спроектированных им зданий. Если захочешь, – сказал дед внуку, – я тебе покажу их. Или сам посмотришь: адреса я дам. В одном из этих домов, кстати, жил великий русский композитор и пианист Скрябин. Гений. Именно он впервые использовал светомузыку.

– Не отвлекайся, – сказал Вячеслав Андреевич.

– А я не отвлекаюсь! Как можно понять эпоху, разговаривая на узкопрофессиональные темы? Русская культура – это не расставленные по пыльным полочкам статуэтки знаменитостей, каждая по отдельности! Представь, что в ту эпоху творили Блок и Ахматова, Маяковский и Цветаева, Гиппиус и Мережковский, Бунин и Горький – твой отец знает, изучал. Заговорил о Блоке – говори о Менделееве. Заговорил о Менделееве, а значит, о Вернадском, Попове, Павлове, Жуковском, Столетове, Циолковском, Шухове. Заговорил о братьях Столетовых – нате Шипку и русские победы до и после болгар. О Шухове? – получите Шаболовскую телебашню и еще двести башен и пятьсот мостов по всему миру, плюс – производство бензина по его методу, без которого мы бы сейчас ходили пешком. Вспомнили Шухова, а значит – Щусева, Шехтеля, Руднева, Щуко. А с ними Мухину, Коненкова, Нестерова, Серова, Поленова, Васнецова. Опять же – Малевича, Кандинского, Рериха. Я назвал лишь немногих представителей русской культуры и науки мирового масштаба! Вот, в какую эпоху начинал ваш двоюродный прапрадед! Это для идиотов на Западе у России ничего нет, кроме газовой трубы! – Андрей Петрович снова отхлебнул из чашки и заговорил спокойнее. – Вячеслав Константинович окончил Суриковский институт, который, между прочим, в разное время заканчивали Левитан, Коровин, Маковский. Класс живописи здесь вели Саврасов, Перов и Поленов. Приличная компания, а? Так вот, ваш прапрадед во время первой русской революции, когда закрылись все учебные заведения в России, чтобы не терять времени, поехал учиться в Венскую академию художеств к профессору Отто Вагнеру! Венский сецессион! Захочешь, посмотришь в энциклопедии, что это, – сказал дед внуку. – Направление Вячеслав Константинычу в академию дал его учитель Иванов-Шиц, который, кстати, тоже заканчивал её. Среди прочего, он перестроил правительственный санаторий в Барвихе и Большой Кремлевский дворец под зал заседаний Верховного Совета. Правда, зал заседаний после него переделали. В Венскую академию в своё время поступал и не поступил Адольф Гитлер. За это он пообещал отомстить австрийцам. И отомстил. Так что можете представить масштаб личности вашего пращура. М-да, только один вошёл в историю как упырь, а другой всю жизнь создавал, а его знают лишь специалисты, – Андрей Петрович поскреб мизинцем бровь. – Вячеслав Константинович в анкетах ничего не рассказывал о родственниках, потому что, насколько знаю, два его брата, помимо Жоры и вашего прапрадеда Петра, в Гражданскую воевали за белых. Один, кажется, Сергей, уплыл с войсками Врангеля в Турцию – следы его теряются в Сербии. Судьба другого брата, Ивана, неизвестна. Говорили, что он погиб или сошёл с ума. Очевидно из-за братьев в биографии Вячеслава Константиновича так много пробелов. Сам-то он в Первую мировую был призван инженером, а в Гражданскую служил у красных – строил для них. Трагедия семьи – один брат у красных, двое других – у белых.